Как бы то ни было, они освещают и саму террасу, и входы во внутренние помещения… и мне нравится это. Даже захотелось выбраться вместе с Лерой сюда, наружу, сидеть и пить кофе, глядя на ночной город. Или не кофе — что если у моей новой знакомой найдётся что-нибудь покрепче?
Ради осторожности оставляю виверну на верхней смотровой площадке, а сам слетаю вниз, ко входу в ресторан. Слетаю и тут же слышу незнакомые голоса.
— А она очень даже неплоха, — мужской голос. Очень довольный мужской голос.
У нас гости?!
— Кто первый? — это уже другой голос, тоже принадлежащий мужчине, но явно более молодому, чем первый.
— Ты раздел её — ты и начинай! — откликается третий.
Что там вообще происходит?! Я бы заглянул через окно, но окна здесь такого размера, что меня сразу же заметят те, кто сейчас внутри.
— Только не проси нас отворачиваться, — сипло, словно трёт камнем по камню, смеётся первый.
Оглядываюсь, прислушиваюсь — даже намёка на вертолёт. Как эти люди сюда попали? Их привезли и оставили? И что им тут надо? Кто-то снизу увидел, как я расправился с вертолётом?
— У неё красивые глаза, — говорит второй — тот, что молодой.
— Ты шутишь, брат? Она стоит тут голая, а ты любуешься её глазами?! Давай уже засовывай, ты не один здесь.
— Я могу уступить свою очередь, — голос молодого звучит не слишком уверенно.
— Боишься, что она тебя укусит?!
Слышу взрыв смеха.
— Если бы боялся, не стал бы раздевать её, утырок, — обижается молодой.
Принимаю форму Госуто и проскальзываю в разбитое окно рядом со входом.
В центре зала обнажённая Лера, испуганная, немая, а вокруг неё трое. Все трое в военной форме.
Автоматы лежат на столиках неподалеку — видимо, мешаются. Пистолеты в кобурах на поясе. Рядом, на одном из столиков, включенный походный фонарь, который и освещает зал, а луч его как раз и направлен на голую девушку с рыжими волосами.
Она даже не прикрывается руками — или сильный стресс, или ей запретили делать это. Судя по свежему синяку на запястье — скорее, второе.
— Ну, как хочешь, — тот, кому принадлежит сиплый голос, невысокий крепыш, начинает расстегивать ремень. — Нравится быть вторым — будь им.
И он смеется, да. Над своей шуткой.
Когда невидимой тенью подхожу к крепышу, он успевает расстегнуть ремень, а вслед за ним и ширинку, и вывалить наружу из трусов то, что прятал там.
Заступаю ему за спину, достаю у себя из-за пояса невидимый нож и перерезаю крепышу горло.
Тот начинает хрипеть, забыв об обнажённой девушке в центре… интересно, о чём думает сейчас? Жаль, не спросить.
