— Лучше тебе поверить мне, — я дую на кофе, наблюдая как пенка меняет форму, и делаю новый глоток. — Так у тебя будет больше шансов выжить.
Она собирается возражать, спорить, но не успевает — автоматная очередь разносит окно, перед которым мы сидим, засыпая нас осколками. Хватаю Леру и тяну к дверям — гости здесь будут совсем скоро.
Застываю возле входа, рядом со стеной, так чтобы те, кто зашли — не заметили нас. Лера, испуганная, жмётся ко мне и, тихонько дрожа, замирает в моих объятиях.
— Всё будет хорошо, — шепчу я, прислушиваясь к близкому топоту ног снаружи.
То, что мы не заметили вертолёт до того, как он начал стрелять, означает только одно — эта летающая штуковина повисла где-то сверху, за пределами видимости.
— Они убьют нас! — шепчет Лера… а я почему-то смотрю на её губы, которые сейчас совсем близко… пухлые и, на вид, очень вкусные губы, похожие на ягоды. Оказывается, в древнем мире тоже были красивые девушки.
Так странно — Лера как бы давно умерла, сотни лет назад… но нет, жива. Чудеса.
Где-то совсем близко за разбитым окном слышны тяжелые уверенные шаги, а через мгновение удар ноги распахивает двери.
На пороге трое с автоматами наперевес… сейчас они стоят спиной к нам… а потом один из них оборачивается.
Он видит Леру прижавшуюся к моей груди… и меня, в странных, до пола, одеждах, тоже видит. Безоружного… ну, потому что меч и ножи на моём поясе Лера закрывает собой… а лук… лук, который висит у меня за спиной, этого типа с автоматом в руках может только насмешить
— Где они?! — спрашивает он, наверное, имея в виду тех, кто прикончил его друзей.
Это всё, что он успевает сказать, потому что как раз в эту секунду над его головой появляется огромная секира — наконец-то я опробую новые формулы Нира — появляется и обрушивается, разрубая тело пополам и заливая тех, кто стоит рядом, кровью.
— Вот это да, — искренне восхищаюсь я. Нет, конечно, прикончить обычного человека, пусть и покрытого какой-то бронёй — это не всё равно, что атаковать мастера высокого ранга, но выглядит всё равно эффектно.
Оставшихся в живых двое тут же забывают о нас, испуганно оглядываясь, в поисках того, кто нанёс тот самый страшный удар, разделивший их товарища на две половинки.
Они оглядываются, но ничего не видят и не понимают — потому что, оказывается, секира появляется только для того, чтобы нанести свой удар, и тут же снова исчезает.
Мы по-прежнему выглядим безобидными — для этих двоих мы не опасность, мы, скорее, свои.
