В долине смертной тени [Эпидемия] | страница 16

— И другой возможности это сделать нет?

— Есть, конечно, но я же говорю: так, совпало. Кстати, там будет и дядя Станислав, а ты же интересовался его творчеством.

— Я видел пару его фильмов, мне они понравились, — не слишком охотно признался Ростислав.

— Вот видишь, будет, о чем с ним поговорить. Ты же сам хотел учиться на режиссера. Или передумал?

— Я еще не решил.

— По крайней мере, общение с ним тебе поможет с выбором. Что же касается Михаила, то рано или поздно фильм о нем мы сделаем.

— А как вы будете общаться? Вы же лет пять не разговариваете.

— Больше пяти. Не знаю. Поживем, увидим. Чего сейчас загадывать. Вот приедем — и все станет ясным. Только прошу тебя, не лезь в бутылку. Обещаешь?

— Я постараюсь, папа. Но не обещаю.

— Я хотел тебе давно сказать, но все не было случая — ваше движение мне представляется излишне радикальным. Вы слишком бравируете своей ненавистью к режиму. Одно название: «Непримиримые» чего стоит.

— И это говоришь ты, — удивился Ростислав. — Тебя считают главным оппозиционером нынешней власти.

— Положим не главным, а только одним из главных. Но я не об этом. Понимаешь, Ростик, всегда опасно, когда ненависть слишком сильно захватывает человека или подчиняет себе целое политическое движение. Это плохо кончается для всех. Я в свое время немало изучал подобных примеров. И знаю, во что это может вылиться.

— Что же ты предлагаешь?

— Снизить обороты. А уж во время эпидемии, тем более. Наш Комитет борьбы с коррупцией решил, что пока не пройдет этот мор, мы ограничим публикацию наших новых расследований. Сейчас должны быть другие приоритеты.

— Это ваше дело. А наше движение такого решения не принимало.

— И напрасно. Власть и без того не справляется с ситуацией. Если еще и нещадно бить по ней, будет хуже не ей, а людям. Пусть все кончится, и мы предъявим всем свои счеты. Мы тщательно анализируем, что происходит. И обязательно обнародуем все претензии и обвинения. И еще одно, что я хочу тебе сказать: я очень беспокоюсь за твое здоровье. Вы молодцы, что помогаете больным и нуждающимся. Но от этого опасность заразиться вырастает многократно. Подумай, нужно ли тебе так рисковать. Тебе всего восемнадцать.

— А тогда кому можно рисковать? Тем, кому, к примеру, двадцать пять? Можно считать, что они уже достаточно пожили?

Азаров невольно вздохнул, он прекрасно сознавал, что в глазах сына этот аргумент выглядит крайне неубедительным. Но где взять другой, чтобы уберечь Ростика от заражения?