В долине смертной тени [Эпидемия] | страница 112

— В тюрьме не сидел, сидел пока только в изоляторе предварительного содержания.

— Боюсь, я не совсем понимаю, что это такое.

— Да вам и не надо понимать, считайте, что это тюрьма для начинающих заключенных. Откуда часть из них все же выходят на свободу.

— Ладно, не станем вдаваться в подробности. Лучше ответьте на мой вопрос.

— Что мною движет? — вздохнул Азаров. — Мне часто задают этот вопрос.

— И как же вы на него отвечаете?

— Честно говоря, по-разному, в зависимости от того, кто задает и при каких обстоятельствах. Последний раз меня спрашивал об этом следователь, ему тоже было любопытно. Он не понимал, почему я веду себя так, что периодически меня сажают в изолятор, то есть в тюрьму.

— Вот видите, ни я одна такая тупая. Даже приятно такое сознавать.

Азаров задумался.

— Я могу вам ответить просто: то, что власть вытворяет с Россией, вызывает у меня омерзение и негодование. И эти чувства такие сильные, что заглушают все остальные, которые призывают меня быть осторожным. Вы видите этот дом моего старшего брата, все, что вокруг него. Это все приобретено благодаря чудовищной коррупции. И это всего один пример, а их по стране тысячи. Те, кто нами руководят, превратили свое правление в невиданный способ обогащения. А чтобы никто бы им не мешал, установили жесткий политический режим. Всех недовольных рано или поздно ждет одна участь — их сажают в тюрьму. А могут и убить; такие случаи уже есть.

— И вас — тоже?

— Я один из первых кандидатов. Если однажды власть примет решение избавиться от всех оппозиционеров, я обязательно буду в этом списке, возможно, даже под номером один.

— И вам не страшно?

— Честно?

— В такой вечер, мне кажется, трудно врать.

Азаров невольно засмеялся.

— Да, я боюсь, иногда сильно. От меня ушла жена, потому что у нее больше не было сил жить в вечном страхе. Она не могла быть уверенной в том, что когда утром я ухожу по делам, то вечером непременно вернусь. Каждый раз это была лотерея. Вот однажды она решила прекратить в нее играть.

— Судя по вашему тону, для вас это был сильный удар.

— Сильный, — коротко подтвердил Азаров. — Но я ее понимаю. Это действительно жизнь на истощение.

— М-да, — неопределенно произнесла Соланж. — Я сейчас подумала, а как бы я поступила на ее месте?

— И как?

— А вот и не знаю. Я никогда не переживала ничего подробного. Но я бы хотела сыграть такую женщину.

— Попросите Святослава поставить такой фильм.

— Я подумаю. Эта идея мне интересна.

— Вот видите, у нас с вами возник замысел фильма, — сказал Азаров.