- Но? - вставил я.
- Ему понадобилось непременно защищаться, он захотел оправдать свою трусость. И решил напасть на Андре. Вот чего мы не можем понять и простить. Он обвинил Андре в недостаточной компетентности и небрежной подготовке. Экхольм не ушел без шума со сцены. Он многого боялся, но сильнее всего был страх перед судом потомков. И он стал предателем. Написал вероломные письма жертвователям - Альфреду Нобелю и гётеборжцу Оскару Диксону. И настоял на никому не нужных официальных дебатах с Андре в Физическом обществе.
- Двадцать шестого сентября, - сказал я.
- В тот день, - заключил мой друг из строительного департамента, поднимая свой бокал, - стокгольмцы могли лицезреть двух в корне различных людей: большого человека и маленького человечка.
- Возможно, он написал письмо также и третьему из главных меценатов, сказал я. - Иначе говоря, королю. Да только монархи обычно молчаливы и сдержанны.
- Кстати, когда вы осуждаете доктора Экхольма, - продолжал я, - вы забываете одну интересную вещь. А именно, что с его выходом из игры освободилась вакансия, теперь Андре нужно найти замену, третьего человека, который сможет полететь с ним на следующее лето. Вряд ли найдется много желающих парить в воздухе между небом и льдами.
Взбодренный пуншем, я составил спинками два стула, снял пиджак и взялся правой рукой за гнутые перекладины.
После чего под аплодисменты присутствующих я сделал то, что гимнасты называют горизонтальной стойкой на одной руке
- Сколько ты так можешь выдержать? - спросил кто-то
- Смотря сколько мне будут платить за минуту, - ответил я. И добавил Я отдал бы пять лет жизни за то, чтобы участвовать в полярном перелете Андре в следующем году
Кто-то сдернул с меня правый ботинок и пощекотал мне пятку. Я потерял равновесие и соскочил на пол. Тут-то я и ушиб маленький палец, задев им полуоткрытую дверь.
Мизинец распух, это смахивало на большой синий нарыв.
Все сулило раннюю зиму. Мостовые и тротуары покрыла пелена холодного снега, он поскрипывал под башмаками, колесами и полозьями Небо было ясное, солнце не грело, над крышами домов стояли колонны дыма
Нога болела, мне было трудно ходить, но я ни куда не спешил и даже мог позволить себе зайти в паноптикум на Кунгстредгордсгатан.
Восковая фигура Андре всегда производила на меня странное, почти отталкивающее впечатление, несмотря на отмеченное прессой портретное сходство гладкие волосы с пробором над левым глазом, твердые скулы, усы, закрывающие верхнюю губу и уголки рта, энергичный нос, нахмуренные брови, соединенные глубокой поперечной складкой на переносице.
