Потом оказалось, что оставили навсегда.
Ивану Тхоржевскому запомнилось, что он провел «страшную бессонную ночь на английском крейсере». В глазах Кривошеина «тогда уже ясно читалась смерть, сразившая его через несколько месяцев…»
В декабре 1920 Тхоржевский вернулся в Париж, сюда же прибыла его семья. Ему еще везло: продолжал существовать — уже во Франции — Русский Торгово-Промышленный банк, и, как единственный член петербургского правления банка, оказавшийся в Париже, Тхоржевский вошел и в новый состав правления. Банк помещался в доме на rue Scribe, из окон его конторы видна была крыша здания Grand Opéra.
Но вот в октябре 1924 года французское правительство решило признать советскую власть в России. Затем, учитывая огромные российские долги Франции, правительство наложило секвестр на имущество двух русских банков в Париже. Так что Торгово-Промышленному банку пришел конец. Тхоржевскому пришлось искать другие средства к существованию.
Возвращаться в Россию, под власть большевиков, было немыслимо, надо было находить свое место здесь… Иван Тхоржевский стал усердно сотрудничать в русской эмигрантской прессе. Под псевдонимом Джон и под собственным именем. Писал статьи. Публиковал свои поэтические переводы. Материальной опорой становилось то, что прежде было лишь занятием для души.
Его наибольшей поэтической удачей оказались вольные переводы четверостиший Омара Хайяма, в 1926 году они печатались, не полностью, в парижских «Современных записках», а в 1928 вышли отдельным изданием.
Чтобы добиться удачи, поэту-переводчику нужен не только талант, нужна созвучность того, что он переводит, тому, что он чувствует и переживает сам. Переживаниям русского литератора-эмигранта оказались созвучны многие четверостишия Хайяма. Например, вот это, Тхоржевским пересказанное по-своему:
«Не станет нас!» А Миру хоть бы что.
«Исчезнет след!» А Миру хоть бы что.
Нас не было, а он сиял, и будет!
Исчезнем — мы. А Миру хоть бы что!
Много лет он был постоянным сотрудником «Возрождения», газеты монархической, что, однако, не обязывало его оправдывать любые прошлые действия Николая II или несерьезное решение великого князя Кирилла Владимировича — в 1924 году великий князь, пребывая в эмиграции, провозгласил себя императором всероссийским Кириллом I. О нем Иван Тхоржевский написал иронические стихи, в которых были такие строчки:
Всё о троне русском грезит…
Обожди, отец честной,
Кто ж христосоваться лезет
В понедельник на Страстной?
