— О нет! Я ж говорю, она для меня старая. А если увидит мои зеркальные потолки, всенепременно меня захочет. — Я только закатила глаза, собираясь ответить какую-нибудь гадость, как он быстро добавил тоном, вселяющим оптимизм: — Может, и не придется нам ничего придумывать. Вон смотри, Василий Иванович с тортиком «Полет». — Я проследила за его взглядом и заметила, как из только что припарковавшейся старенькой «Лады» вылез тот самый рыжеватый мужик с усиками, который в тот раз мне дверь открывал. В руках у него был пакет и отдельно коробка с тортом, перетянутая веревочками. — Он ей всегда его покупает.
— Кто? Кому? — И тут же до меня дошло: — Точно! Она же рассказывала мне о Василии этом. Она, по-моему, в него влюблена.
— Он, по-моему, тоже, — продолжали мы шептаться в кустах палисадника, как какие-нибудь пятиклассники. Кузнецова втюрилась в Сидорова! Даже училка заметила и рассадила их! Новость дня! — У них всегда по четвергам сходка, — добавил Юлиан. — По пятницам потому что он в сады уезжает грядки пропалывать.
— Меня пугает твоя осведомленность. Что-то говорил про куколдинг, а сам вуайеризмом занимаешься. За посторонними людьми подглядываешь. Я-то хоть только знакомыми интересуюсь.
— Ой, — отмахнулся он, — такие вещи трудно не заметить, это знают все в парадной.
— Ты тут только месяц живешь!
— Ну вот я месяц назад и узнал! — невозмутимо ответил он.
Мы молча проводили дяденьку глазами, он, запирая автомобиль, обернулся на нас, увидел меня и сильно нахмурился — я это видела даже с расстояния и даже учитывая, что у него довольно жидкие и узкие серо-рыжие брови. Он узнал меня? Но почему такая реакция? Или это не со мной связано?
— Ой, заметут нас, заметут, — тут же вспомнила я другой великий советский фильм.
— Не дрейфь. Где-то через полчаса она к нему отправится. Вот тогда с Петей своим и поговоришь.
— Ладно. Спасибо за совет.
Юлиан сделал пару шагов к дому, но быстро заметил, что я осталась возле машины.
— Ты чего замерла? Идешь?
— Я тут подожду.
— Чего?!
— Когда полчаса пройдет.
— Спятила, да? Пойдем, у меня посидишь.
— Ой, да знаю я вас! Посидишь, — передразнила я, стараясь придать своему тону шутливые и слегка игривые нотки, но внутренне напряглась: я пока еще не знаю, можно ли ему верить. Да, я уже у него гостила, и ничего со мной не сделали, но тогда я была безопасна для него. А сейчас… Если он врет по поводу Петра, этому должна быть причина. А значит, он в курсе, что я что-то у него нашла. И из безопасной глуповатой блондинки, с которой он не прочь замутить, я превращаюсь в потенциальную свидетельницу, способную поселить его за решетку.
