— Крещусь. Это я так благодарю бога за то, что он мне послал.
— Значит, мне тоже надо креститься?
— Тоже не обязательно. Просто, когда кушаешь, вспомни о Нем и поблагодари за посланный тебе кусок.
— Тетя Муля, а что с человеком бывает после смерти?
— Смотря с каким. Светлая душа идет к светлым душам.
— А темная?
— А темная — в темноту. В никуда. Туда, где ничего нет.
Андрейка поежился.
— Значит, для хороших людей есть тот свет.
— Конечно.
Тетя Муля после выписки матери прожила у них еще какое-то время, дождалась, пока Шурочка пришла в себя, а потом уехала, потому что надо было сажать огород, да и устала она от Москвы. И оставила Андрейку разбираться с богом.
Каждый год состав группы потихоньку менялся, неизменным оставалось только ядро из четырех человек. Теперь Андрей почти каждый день после школы ездил во Дворец пионеров и, когда не было своих занятий, пристраивался к другим группам. Его как старожила не гоняли, и Пентакль, сначала было обидевшийся на Андрея за то, что он стал захаживать к другим педагогам, махнул на все рукой.
На книги времени оставалось все меньше и меньше, дай бог школьную программу по литературе успеть осилить по диагонали. Домашние задания откладывались на поздний вечер, когда освещение было уже никаким. Благо, память у Андрея была прекрасной, и это облегчало дело.
В старших классах из-за своего увлечения, следствием которого явилось отсутствие досуга, у Андрея близких друзей так и не образовалось. Была только Настя, странная, почти нереальная. Она всегда одевалась просто, но одноклассницы нутром чуяли дороговизну этой простоты и подспудно, неосознанно, завидовали ей. Она никогда не подкрашивалась, как это делали многие другие девочки, но в этом было даже какое-то холодное высокомерие, порода: наследная принцесса хороша уже тем, что она принцесса. Настя не стала красавицей, но было в ней слишком много чего-то русалочьего, загадочного, ускользающего, отстраненного, недоступного для понимания, и поэтому практически все мальчишки были в нее влюблены, в том числе и Андрей, и было чудом то, что она выбрала его. Даже нельзя сказать, что выбрала. Просто их детская дружба благополучно перешагнула через насмешки и дразнилки и продолжала жить, хотя и держалась непонятно на чем. Андрей, конечно, знал, что она одно время увлекалась театром, потом зарубежной фантастикой, потом танцами, но он так и не сходил с ней ни разу в театр, не прочитал ни одной книги из тех, что читала она. Вот только на редких вечерах все танцы были его.
