Блаженны нищие духом | страница 12



Андрейка лежал на клеенчатом топчане школьного медпункта, укрытый серым казенным одеялом, и делал вид, что спит и совершенно ничего не слышит из того, о чем говорили медсестра и учительница параллельного 3-го «А» класса, Димкина мама (Димка из этических соображений учился в 3-м «Б»).

Со слов «вот узнает об этом Андрейкин отец…» одним подслушивающим стало больше. Это и был сам Димка, который тихо-тихо приоткрыл дверь, чтобы разведать, что там и как. Он не слышал всего разговора, но собственный домысел, основанный на детской жажде справедливости, подтвердившийся обрывком фразы, сказанной авторитетными устами взрослого, вдруг приобрел реальность, данность. Этого было достаточно. Димка не стал дослушивать дальше, тихонечко плотно прикрыл дверь и со всех ног рванул в класс.

Хотя урок рисования был последним, ребята еще не разошлись (ушли домой только две отличницы).

— Я же вам говорил!!! Я же говорил вам всем!!! Все!!! — заорал Димка дурным голосом.

— Что?

— Что ты нам говорил?

— Ну, давай же! — загалдели ребята.

— Что?! Все!!! Аристарху конец! Андрейкин отец собирается бежать из тюрьмы и зарезать Аристарха! Ножом в живот! Горло ему перережет — вот что!!!

— Откуда ты знаешь?

— С чего ты взял?

— Да я только что сам слышал, своими собственными ушами! В медпункте говорили об этом!

Класс долго еще гудел… Будущий каюк Аристарха Сергеевича обрастал новыми и все более ужасающими подробностями. А метаморфоза образа Андрейки совершалась прямо на глазах: добрый, безобидный, тихий мальчик, превращенный учителем сначала в дурачка, а затем в лгуна и потенциального преступника, плавно перетек в мученика, а затем и в зловещего мстителя и борца с несправедливостью. Заодно был подчищен и причесан образ Андрейкиного отца: путем предположения, что убил он в неравной драке с бандитами одного из нападавших его же собственным бандитским ножом. Бандиты испугались и разбежались, а отца взяли и неправедно осудили… И они были недалеки от правды.

Дети разнесли по своим домам леденящую душу историю о предстоящей кровавой мести, и, хотя родители не восприняли ее всерьез, тем не менее она поползла через них дальше и, уже вариантом для взрослых, добралась до директора школы, завуча, а также Аристарха Сергеевича. И поскольку речь шла о более чем серьезных вещах, то есть о жизни и смерти самого Аристарха Сергеевича, то он вполне допустил такую возможность. Весь вечер он прошагал из угла в угол своей комнаты, ругаясь то про себя, то вслух: