- Последний, не надо выть, - сказал Рихард. - Подвывая, терпеть легче.
Лучше не думай обо всем этом. Я решил работать. Заметят, дадут отпуск. Рихард, отпуска имеют свойство кончаться. - Работая, время летит быстрее. Хо рошо, что меня нагрузили материальной ответственностью. Буду делать свое де ло, не замечу, как буду дома.
- Рихард, сколько тебе лет? - Скоро тридцать, Последний. - Меня пригласили поиграть в солдатиков в двадцать пять. Дорога становилась лучше. Лагерь все больше и больше удалялся. Высокая зеленая трава очищала сапоги от липкой гли ны. Идти становилось легче. Вместо грохота моторов воздух наполнился пением птиц. Исчезла вонь выхлопных газов, и только штаны с "ушами" да "селедка" на шее все ставили на свое место.
- Спокойно работать не дадут. В системе "давай, давай" работать опасно. Мы попали в театр полного абсурда. Специалистами руководят Чуки и Геки - апофеоз в театре военных действий.
- Последний, что будешь делать ты? - Ничего! - Сгоришь! Семьсот дней и но чей борьбы не выдержать, - сказал Рихард. - Нас пригласили не дороги строить. Боюсь, что мы их не увидим. Будем мы строить лагерь - мельницу по перемалыва нию человеческих душ на тысячи мест.
Последний отрезок пути шли молча. Приближался город, в котором царила пол ная вахканалия. Люди не ходили строем, а каждый шел по своим делам, и, что удивительно, при этом никто не пел песен. У мужчин воротнички не были застег нуты, так и хотелось кричать с рыком каждому встречному: "Застегнись!"
Стеклянные двери, на дверях человек. Не любят нашего брата с кокардой во лбу. Если бы не слабые женщины, не видать бы нам праздника. Двое поняли дво их, и заскрипели хромовые сапоги на паркете ресторана "Огни". На столе фрукты и овощи, коньяк теплом разливался по всему телу. Легкая музыка, интересные дамы пошли в круг. Желудок в такт музыке издавал одобряющие звуки. Первая вы сохла под кофе. Вторая просто высохла. Подруги, разочаровавшись, упали за столик к мальчикам с юга. Наши программы явно не совпадали. Праздник удавался на славу. Одним словом, гуляли - веселились, а проснулись...
Утро. Сарай с дровами. Я поднялся с кучи дров, перед глазами увидел карти ну. Из "ушей" вывернуты карманы, а на ногах вместо хромовых сапог белые нос ки, лямочки на пуговичках, и никого вокруг. Офицер приказал себе, натягивая фуражку на лоб: "Надо идти к людям". С выполнением было сложнее. Без денег и сапог, в военной форме и белых носках. Шел офицер по городу нестроевым и ду мал: "На какую же улицу я выйду?" Велико было его удивление, когда вышел он к истокам - улица Карла Маркса приняла его и согрела.
