Но мы этого не осознавали, были не готовы к тому, что свалилось нам на голову. Именно в те годы Джон Перри Барлоу гордо провозгласил «Декларацию независимости киберпространства», в которой бросал вызов слабеющим левиафанам-государствам: «Вы не имеете никакой власти там, где мы взрастаем… Мы строим глобальное социальное пространство, чтобы быть естественно независимыми от тирании, которую вы стремитесь установить для нас. Вы не имеете никакого морального права ни управлять нами, ни обладать любыми методами принуждения…»
Перри, а вслед за ним и все обитатели киберпространства, покинули свои национальные государства, чтобы раз и навсегда соединиться в идеальном сообществе свободных людей, над которыми земные власти не имеют силы: «Правительства получают полномочия из согласия управляемых, Вы его не спрашивали, и не получали от нас. Мы не приглашали вас. Вы не знаете нас, вы не знаете наш мир. Киберпространство не находится внутри ваших границ…».
Это было царство не от мира сего, и оно было здесь, на Земле, в эту самую секунду, оно было доступно для всех тех избранных, кто в него поверил: «Киберпространство состоит из трансакций, связей и непосредственных мыслей, выстроенных подобно стоячей волне в паутину наших коммуникаций. Это наш мир, который всюду и нигде, но он не там, где живут телесные существа… Ваши правовые концепции собственности, выражения, индивидуальности, перемещения и контекста неприменимы к нам. Они базируются на материальности, но здесь нет материальности».
Киберпространство, этот доступный, нематериальный, бестелесный рай, принимал всех, как когда-то Америка, всех страждущих и обремененных, всех униженных и оскорбленных: «Мы создаем мир, в который все могут вступать без привилегий или предубеждений, порожденных расовыми различиями, экономической властью, военной силой или местом рождения. Мы создаем мир где любой и везде может выражать его или ее убеждения, независимо от того, насколько он необычен, без страха быть принужденным к молчанию или конформизму».
Под новыми небесами киберпространства предстояло возникнуть новой морали, новой этике, основанной на новых ценностях: «Наши индивидуальности не телесны, так что, в отличие от вас, мы не можем добиваться порядка через физическое принуждение. Мы верим, что наше управление будет возникать из этики, просвещенного личного интереса и всеобщего блага».
Прошла четверть века, и уже понятно, каких монстров породила миллениаристская утопия, столь вдохновенно описанная Барроу. Цивилизации мысли не получилось, «вирус свободы» в конце 2019 года обернулся совсем другим вирусом, который возвестил о приходе нового рабства.
