Спросив: «Кто там?» — он замолчал, предоставляя мне подать ответную реплику, хотя даже мальчишка с тряпичными мозгами должен понимать, что грабитель не станет добровольно поддерживать разговор.
— Кто это? — спросил Эдвин несколько мгновений спустя.
Я благоразумно помалкивал. Тогда он сказал:
— Все равно я вас вижу.
Но голос звучал неуверенно, ясно было, что мальчишка нагло лжет. Одно обстоятельство поддерживало во мне бодрость духа и успокаивало дрожание сердечных струн в эту неприятную минуту: ночь была темная, никаких тебе лун и прочей подобной ерунды. Звезды светили, это да, но луны не было. Только ночной зверь вроде рыси мог бы разглядеть меня, да и то если у него стопроцентное зрение.
Я молчал, и это его явно обескураживало, разговор без участия собеседника всегда быстро иссякает. Некоторое время он еще вглядывался вниз — Дживс сравнил бы его с Благословенной Девой, выглядывающей из золотых облаков[18], — а затем втянул голову, и я снова остался один.
Впрочем, ненадолго. Через минуту подгребает Боко.
— Дело сделано? — осведомился он зычным шепотом, который разнесся по всему парку, точно крик лоточника, предлагающего брюссельскую капусту. Я вцепился в его рукав и попросил сбросить децибелы.
— Тише!
— А что такое?
— Эдвин.
— Эдвин?
— Он только что выставил в окно свою башку и спрашивал, кто там.
— Ты сказал?
— Нет.
— Прекрасно. Очень разумный шаг. Он уже, наверное, снова лег и заснул.
— Бойскауты никогда не спят.
— Глупости. Еще как спят. Сотнями. Ты разбил окно?
— Нет.
— Почему?
— Из-за Эдвина.
Боко прищелкнул языком, и я снова затрясся. В том слегка нервном состоянии, в котором я тогда был, этот звук показался мне стуком кастаньет, производимым целым скопищем испанских танцоров.
— Ты не должен отвлекаться от дела из-за всяких пустяков, Берти. У меня такое впечатление, что ты недостаточно серьезно относишься к своей задаче. Может быть, я, конечно, ошибаюсь, но мне видится в твоих действиях определенное легкомыслие. Пожалуйста, соберись и постарайся помнить, что это значит для нас с Нобби.
— Но я не могу бить окна, когда наверху притаился Эдвин.
— Ну почему же? Не вижу, что тебе мешает. На Эдвина не обращай внимания. Если он насторожился, тем лучше. Это пойдет мне на пользу, когда я приступлю к исполнению моей роли. Он будет моим свидетелем. Даю тебе еще десять минут, после чего, уж будь добр, займись делом. Сигареты есть?
— Нет.
— Ну ничего, буду докуривать эту. Только и всего, — заключил Боко и удалился.
