Или чтобы Питер, наконец, продемонстрировал реакцию, когда одна из тварей заползала ему прямо за воротник рубашки. Но ничего не происходило. Никогда. Ни один человек ничего не замечал. Снова только я, содрогаясь, стиснула зубы, делая вид, что не чувствую щекотки на ноге, и стараясь дышать спокойно.
Рассеянно я открыла пустую страницу и уставилась на белый лист бумаги передо мной. Давай, Элис! Ты можешь это сделать. У тебя всегда были хорошие оценки по английскому.
Липкими пальцами я взяла ручку и начала писать:
«Меня зовут Элис Солт, и на будущее я желаю себе больше не быть сумасшедшей».
Проклятье. Вздохнув, я опустила голову. Очень, очень здорово.
Толчок в спину напугал меня, и я обернулась. Корди сидела позади меня, опустив ручку, которой она меня ткнула, и приподняв брови. Потом на мою парту приземлились бумажка. Быстро оглянувшись, я убедилась, что миссис Грейсон занята у доски, после чего развернула оторванную бумажку и попыталась расшифровать каракули Корди.
«И? Ты сделала это? Ты прошла?»
Не глядя на нее, я покачала головой. Корди испустила вздох.
Послышался треск отрываемой бумаги, затем быстрый скрип ручки, и очередная бумажка приземлилась передо мной.
«Не-е-е-т! О господи, Элис! Мне так жаль!»
Я обернулась, бросила на нее печальный взгляд и приказала себе не разреветься. Корди состроила сочувственную гримасу, а потом написала:
«Как думаешь, ты все равно сможешь поехать со мной в лагерь чирлидеров?»
Я сделала глубокий вдох, написав под ее сообщением:
«Нет, скорее всего, нет».
И протянула ей записку. Несколько секунд спустя пришли ответные каракули:
«Держись. #такжаль, мы поговорим позже, ладно?»
Я только кивнула, нервно ожидая звонка с урока.
Мои одноклассники устремились из класса еще до того, как у миссис Грейсон появилась возможность поправить очки.
– Эй, Элис, с тобой все в порядке?
С комком в горле я глянула на Питера, который неловко топтался рядом со мной, теребя волосы. Все было бы намного проще, если бы он был обычным придурком, бросившим меня в ту секунду, когда я, крича, как сумасшедшая, выскочила из леса шесть месяцев назад. Но нет, после этого он по-прежнему хотел быть моим другом.
В конце концов, именно я отказалась от дружбы. Мне казалось неэтичным возобновить все с Питером, несмотря на то, что я постоянно находилась на грани нервного срыва. К сожалению, Питер был таким хорошим парнем, что продолжал по-доброму ко мне относиться, как бы странно я себя ни вела. При этой мысли у меня на глаза снова навернулись слезы. Я сдержала их.
