Я вывалился из своего тела, стоял рядом и смотрел на умирающего себя. Мне было спокойно. Я ждал, когда человек, по имени Денис Коротков умрет, чтобы его душа отправилась в другой мир. К бакам подъехал автомобиль. Мужик выскочил из него и прикрываясь курткой от дождя, подбежал к багажнику, чтобы вынуть мусор. Он почти наступил на мое тело, вскрикнул и полез за телефоном. Спаситель дождался «скорую», перепоручил меня врачам и только тогда уехал. А я оказался в светлом салоне реанимационного автомобиля. Мое тело дымилось. Кожаные ботинки на ногах обгорели настолько, что спеклись с плотью ног.
К груди приложили дефибриллятор и я снова оказался Денисом Коротковым. Я пришел в сознание, но у меня не было сил открыть глаза. Я только слышал, что со мной происходит. Машина остановилась, меня спустили с нее на каталку и покатили. Каждая кочка отдавалась болью в теле. Открылись двери, и в нос ударил сильный запах санитарии. Сквозь закрытые веки пробегали желтые пятна ламп.
— Денис Коротков. Двадцать шесть лет. Поражение молнией. Обгорание тканей — не меньше пятидесяти процентов. Ботинки прижарились к пяткам насмерть. Думаю, если бы мы хватились немного позже, то и везли бы его уже в морг. — Произнес женский голос.
— Вот и покатал бы подольше. Так видно, что не жилец. Время только тратить на него. — Ответил уставший мужской голос.
Я все слышал, несмотря на то, что находился почти без сознания. Предложение врача, клявшегося когда-то клятвой Гиппократа, показалось мне настолько бесчеловечным, что хотелось пнуть его. Но тело мне не повиновалось. Однако, меня приняли и покатили дальше. Я почувствовал, как меня снова перекладывают. Мужской голос, которому я испортил отдых, бубнил что-то недовольное под нос. Поодаль слышались два девичьих голоса, стеснявшиеся возразить мужчине вслух. Они были на моей стороне.
Я почувствовал, как мне на лицо надели маску, и подали живительный кислород. В локтевой сгиб грубо воткнулась игла. Я хотел возразить, но не смог даже пошевелить языком. Через минуту мне стало гораздо легче. Мысли о смерти отступили, и я снова захотел жить.
— Типичная ситуация, когда медицина бессильна. Мы можем только продлить агонию. Вы, как будущие врачи, должны иметь мужество поступить так, как это делаю я. Если смерть неизбежна, то и откладывать ее не имеет смысла. Всё равно пациент ничего не чувствует.
Врач, который был обязан спасти меня, приговорил к смерти. Он перекрыл мне кислород и капельницу. Не знаю, как у меня это получилось. Я просто захотел, чтобы доктор осознал каково это понимать, что ты сейчас отдашь богу душу. Не имея возможности повелевать своим телом, я смог только открыть глаза и заглянуть прямо в душу доктора. То, что произошло дальше трудно объяснить с точки зрения прагматичного понимания мира. Моя душа перелетела в тело доктора, а душа доктора, за секунды до смерти — в мое. Доктор умер в моем теле, а я навсегда лишился своего.
