И причина этих неудач очевидна. Жирный недоумок Муссолини называет нас, итальянцев, потомками римлян, но стоит свести знакомство с настоящими римскими легионерами времен Цезаря, как становится понятно, что между нами и ими нет почти ничего общего. Сравнение выходит далеко не в нашу пользу. Там, где у нас царят расхлябанность, безалаберность и недоумие, у легионеров господствует культ порядка, дисциплины и коллективной сознательности. Поэтому их легионы шли от победы к победе, а мы без посторонней помощи не могли победить даже заведомо слабых противников. От этого факта многие из нас впали в глубочайшее уныние – как, например деклассированный русскими в рядовые старший лейтенант Раймондо Дамиано.
Кстати, римляне, вторгшиеся сюда примерно за месяц до нас и также побежденные местным ополчением, легко приняли перспективу остаться в этих краях на вечном поселении на положении полноправных граждан, и уже далеко продвинулись по так называемому «пути искупления». Как люди глубоко практичные и целеустремленные, они смирились с невозможностью вернуться в свой мир, где существует Римская Республика, и готовы строить свой Новый Рим на этих холмах под руководством русских вождей. Нам уже доходчиво объяснили, что альтернативой превращению в граждан нарождающегося государства может стать только наша смерть. Рабов тут не держат, а статус военнопленного – явление кратковременное. Чтобы показать самые благоприятные перспективы нашего обращения, нас даже пригласили на местный праздник осеннего равноденствия – именно пригласили, а не привели силой.
Сначала мы думали, что это необходимо русским вождям, чтобы немного поторжествовать над побежденными врагами, но это мнение оказалось ошибочным. Победив нас в бою, убив при этом тех, кому не повезло оказаться в прицеле, а остальных заставив отказаться от самой мысли о сопротивлении, местные власти совершенно поменяли к нам свое отношение. Не могу сказать, что нам оказывали какие-то особые почести, но и унижать нас никто не собирался. Премиленькие девушки с улыбками показали стол, изобилующий различными угощениями, и предоставили нам возможность смотреть на все своими глазами.
Отчасти это действо напоминало милый деревенский праздник, где все свои, – и даже синьор Андреа, устрашающе-суровый в боевой обстановке, выглядел добрым дядюшкой. Короткую то ли проповедь, то ли молитву местного священника падре Бонифация мы не поняли, ибо говорил он на русском языке для местной аудитории, внимавшей ему в полной тишине. Да и слова синьора Сергия, вышедшего после него, пролетели у нас мимо ушей, по той же причине.
