Я запомнила случай, когда в тюрьму посадили бизнесмена с противным лицом. Чей-то брат. Не чей-то, а высокопоставленной фигуры. Фигура обозлилась на брата и упекла его в тюрьму.
Брат сидел в Калмыкии. Будучи талантливым хозяйственником, он развернул в тюрьме обширное хозяйство: стал разводить баранов, поставил теплицы. Зэки работали вдохновенно, поскольку на себя. Заключенные и охрана питались шашлыками, заедая зеленью, как на банкете. Излишки продавали.
Кончилось тем, что к брату явилось высокое лицо, умоляя остаться в республике. Предлагали высокие должности.
Что было дальше, неизвестно, по крайней мере мне.
Миша сидит. Информационная волна схлынула. Через какое-то время забудут. Все забывается, но я верю, что Миша выплывет и выйдет на новый берег. Я так хочу. Все так хотят. А когда общее желание поднимается в космос, оно доходит куда надо. Как молитва.
Посмотрела передачу «Голос 60+» на «Первом канале».
Выходят пожилые люди и поют, стараются, как дети. Их немножко жалко – не за старость. Нет. В конце концов, старость – это долгая жизнь. А долгая жизнь – уже победа. Их немножко жалко за тщеславие, желание просверкнуть. Я имею в виду тех, кто поет плохо и при этом крутит старым задом, имитируя молодость.
У каждого человека должен быть нравственный идеал. У меня такой идеал Лихачев.
Вот я и думаю: пошел бы Лихачев выступать на программу «Голос»? Нет. У него другие пристрастия. Значит, и я не пойду, хотя и закончила музыкальное училище, училась музыке четырнадцать лет.
Вышла толстая дама, обвешанная свободными одеждами. Спела кокетливо, пыталась двигаться тоже кокетливо. Наставники ее похвалили. Так обращаются с детьми в детском саду. Зачем обижать человека? Что он плохого сделал? Ведь не украл, в конце концов. Ну спел…
Появился бравый парень, девяносто лет. На нем офицерский китель в орденах. Он принаряжен, причесан, побрит.
О нем даже не скажешь: старик. Язык не поворачивается. Спел, как смог. Видимо, когда-то был хороший голос, но сейчас связки поизносились. Голос не летит, а задерживается возле лица.
Мужик очень милый, доверчивый. В девяносто лет и даже раньше ты становишься никому не интересен. И тебе никто не интересен. Это спасительная функция природы: освобождаться от желаний. Не обидно уходить из жизни. В ней мало остается того, что в первый раз. Все уже было.
А этот офицер доверяет человечеству. Подготовился. Спел. Он активно участвует в жизни общества, и всем хочется его поддержать: да, да, ты жив и прекрасен, и твои ордена сияют, как солнечные лучи.
