Я пишу время от времени и каждый раз подозреваю, что это – последняя моя рукопись. «Еще одно последнее сказание, и летопись окончена моя. Окончен путь, завещанный от Бога мне грешному. Недаром долгих лет свидетелем Господь меня поставил и книжному искусству вразумил…»
С литературой происходят стремительные перемены. Отмирают книги, люди читают по планшету, слушают аудиокниги.
Меня это не огорчает. Что же делать? Жизнь меняется. Но то время, которое досталось мне, было временем литературы. Я плыла в этом прекрасном океане, и не было занятия более интересного. Я и сейчас не согласна читать по планшету. Мне нужна именно книга, бумага, шрифт. Мне надо перелистывать страницы и слышать их шелест.
На мою жизнь хватило этого божественного труда: писать и читать. А что будет потом – это потом.
Мой поселок называется «Советский писатель».
Советские писатели вымерли, как мамонты от похолодания. Кое-кто остался. Их мало. Мои ворота оканчиваются решеткой, и за этой решеткой недвижно стояли кроссовки. Кто-то стоял и не уходил.
Я вышла за калитку и увидела нестарого мужика с рюкзаком на спине. Путешественник. Я спросила:
– Вам чего?
– Говорят, здесь живут потомки Токаревой.
– Ну, я потомок.
– Да? – удивился он.
Видимо, турист думал, что Токарева жила во времена Жорж Санд.
– А в конце этой улицы живут потомки Рязанова, – сообщила я.
– Да? Где?
Я показала пальцем, он пошел в указанном направлении.
Мою помощницу по хозяйству зовут Мила. Мила приехала из украинского села Васильково. У себя на родине Мила работала фасовщицей – фасовала товары: конфеты к конфетам, печенья к печеньям, пельмени к пельменям. Получала смешные деньги.
У нее в доме течет крыша. Она подставляет ведра и тазы. Когда дождь кончается, ведра убирают. Крышу надо перекрыть, но нет средств. Значит, можно жить так. Капли – не камни. Потечет – перестанет.
Туалет – в огороде. Зимой холодно выскакивать на улицу, но приходится. Значит, будет выскакивать.
Хочется купить мяса, но денег не хватает. Мила покупает апельсин в количестве одного. Цитрус. Замечательный запах плюс витамин С.
На Миле курточка ржавого цвета, как давленные клопы.
– А мне все равно, – говорит Мила.
Ей действительно все равно. И это спасение.
Я сделала вывод: надо мало хотеть. Мало хочешь, мало получишь. Все гармонично. И никому не надо завидовать, ненавидеть. И главное, не хочется ненавидеть.
Я смотрю на Милу, и мне становится спокойно. Можно довольствоваться малым. Не обязательно вставать на цыпочки и тянуться к груше, висящей слишком высоко.
