Она отступила и расправила юбку. Он провел рукой по волосам и перевел дыхание. Сказал, что живет недалеко, правда недалеко, «рядом с улицей Риволи». Она не могла. «И так хорошо».
Адель вернулась к галерее. Она боялась, что Лорен уже ушла, боялась, что ей придется возвращаться одной. Заметила белое пальто.
– А, вот ты где.
– Лорен, проводи меня домой. Ты же знаешь, я боюсь. Ты вот можешь ходить одна по ночам. Ты ничего не боишься.
– Ладно, пойдем. Поделись сигаретой.
Они шли, прижавшись друг к другу, по бульвару Бомарше.
– Почему ты с ним не пошла? – спросила Лорен.
– Мне надо домой. Ришар ждет, я обещала не задерживаться. Нет, здесь я идти не хочу, – вдруг сказала она, когда они вышли на площадь Республики. – В кустах крысы. Здоровенные, с собачку величиной, точно тебе говорю.
Они пошли по Большим бульварам. Темнело, и Адель терялась все больше. Алкоголь пробуждал в ней паранойю. Все мужчины смотрели на них. У киоска с кебабами какие-то три субъекта крикнули «Привет, девчонки!», она вздрогнула. Из клубов и ирландского паба выходили пьяные компании, веселые и слегка агрессивные. Адель стало страшно. Ей хотелось быть в постели с Ришаром. Закрыть двери и окна. Он бы такого не допустил. Он бы никому не дал причинить ей вред, он сумел бы ее защитить. Она ускорила шаг и потянула за собой Лорен. Поскорее оказаться дома, рядом с Ришаром, под его спокойным взглядом. Завтра она приготовит ужин. Приберет дом, купит цветов. Будет пить с ним вино и рассказывать, как прошел день. Будет строить планы на выходные. Будет покладистой, нежной, покорной. Согласится на все.
– Почему ты вышла замуж за Ришара? – спросила Лорен, словно прочитав ее мысли. – Ты была в него влюблена? Или думала, что влюблена? Не понимаю, как женщина вроде тебя попала в такое положение. Ты же могла оставаться свободной и жить своей жизнью, как ты сама ее понимаешь, без всей этой лжи. Мне это кажется каким-то… неправильным.
Адель изумленно взглянула на Лорен. Она не могла понять, что говорит ее подруга.
– Я вышла за него, потому что он попросил. Он был первым и пока что единственным. Ему было что мне предложить. И моя мать так обрадовалась. Он же врач, понимаешь?
– Ты серьезно?
– Что, лучше было остаться одной?
– Независимой – не значит одной.
– Вроде тебя, что ли?
– Адель, я тебя больше месяца не видела, а ты сегодня со мной и пяти минут не провела. Я для тебя просто алиби. Ты сама не понимаешь, что творишь.
– Не нужны мне алиби… Если не хочешь мне помогать, я что-нибудь придумаю.
