Первым в списке персон, рекомендуемых к посещению Людвигом и Эльзой, был старый священник, многие годы отдавший служению Святой Матери Церкви. Его проповеди были весьма популярны среди прихожан, к нему за утешением и наставлениями приезжали даже из отдаленных мест. Его речи были исполнены энтузиазма и искренней веры в правдивость собственных слов. Воскресные мессы собирали много народа, к нему издалека привозили крестить новорожденных, много взрослых людей принимали крещение под влиянием его слов о необходимости веры в высшие силы. В быту он был скромен, одинок и слегка аскетичен. Активно участвовал в благотворительности и был накоротке знаком со многими влиятельными людьми светского общества. Алекс никогда не имел доверительных бесед с представителями духовенства и лишь немного знал о тайне исповеди и механизме отпущения грехов. Этот достойный пастырь человеческих душ, невзирая на свою эмоциональность, искренность и даже некоторую горячность, тем не менее, не был ни потенциальным носителем, ни бывшим адептом. Священник был заранее уведомлен о предстоящем визите, в письме его просили просто поговорить с интересным человеком, при необходимости наставить его на путь истинный или укрепить в вере. Алекса представили как скромного путешественника, образованного и воспитанного, но без выдающихся способностей. Священнослужитель оказался сухоньким старичком, впрочем, достаточно энергичным, подвижным и говорливым. Сразу же предложил исповедоваться и покаяться, он был убежден, что без греха только Господь, остальные грешники в той или иной степени. Впрочем , себя самого он вовсе не считал образцом для подражания. Заняв место в исповедальне, Алекс приготовился ответить на стандартные вопросы, но исповедник почему то долго молчал и внезапно предложил провести беседу в светской манере. Предложив Алексу место на церковной скамье, он сел напротив и долго молчал не поднимая глаз на собеседника. Затем, вздохнув, заговорил. Много лет назад, мой учитель и настоятель монастыря предсказал появление человека, к которому неприменимо понятие греховность. Он придет как обычный прихожанин и не будет против исповеди, но у меня будет чувство, что это я должен покаяться и попросить отпущения грехов. Согласно предсмертной просьбе учителя, я должен показать вам его последнее пристанище и завещание, которое он оставил пришедшему. Небольшая келья, последнее пристанище давно умершего человека, стараниями его учеников, была сохранена в том же виде как и много лет назад. Обстановка более чем скромная, небольшое бюро со старинным подсвечником и набором очиненных перьев с чернильницей, толстенный фолиант, раскрытый на последней странице, скромное ложе с распятием в изголовье. Грубые каменные стены, сводчатый потолок со следами копоти, узкое, зарешеченное окошко, больше похожее на крепостную бойницу и больше ничего. Старый священник, до сих пор молча стоявший у входа, прошел к бюро и достал из ящичка большой конверт из грубой навощенной бумаги и подал мне. Затем извлек оттуда же небольшой деревянный ящичек, бережно стер с крышки пыль и, помедлив, сказал мне. Учитель предупреждал, что содержимое может быть опасно, но это не яд, вернее не совсем яд. Непосвященному человеку с алчными намерениями он нанесет непоправимый вред, может даже убьет, но вам, как не нуждающемуся в отпущении и в исповеди, он безопасен. Так сказал учитель, вручая его мне. Теперь позвольте вас оставить, согласно последней воле учителя, пришедший должен прочесть завещание в одиночестве, а открыть ларец или нет, целиком ваша воля и желание. Когда старик вышел, я присел на грубо обтесанный деревянный чурбак, служивший бывшему хозяину сидением и, держа в руках конверт, задумался. Вряд ли мне хотели чем то повредить, а информация могла быть очень ценной, ведь, скорее всего, это послание потомку составил Хранитель, и адресовано оно тоже Хранителю.
