Я иду к своему шкафу, беру с верхней полки коробку памяти о Сэди и возвращаюсь в постель. Я ни разу не открывала эту коробку с тех пор, как она родилась два года назад. Я не могла заставить себя сделать это в прошлом году, я не была готова. Наконец-то я могу взглянуть на это и найти в этом что-то, кроме душевной боли и горя. Ультразвуковые снимки. Крошечные отпечатки ног. Книга записей. Вязаное белое платье с шапочкой в тон, которое я купила для нее в тот день, когда мы с Брэдом привезли ее домой из больницы. Очень красивое. Я держу в руках платье Сэди, когда звонит мой телефон. Я тут же узнаю номер. Может я и удалила номер, но я никогда его не забуду.
Брэд Хейс. Что. За. Черт? Я не решаюсь ответить на звонок. Я не хочу с ним разговаривать. Я даже не хочу слышать его голос, но боюсь, что он звонит после всего этого времени, потому что что-то случилось с его родителями, братьями или сестрами. Я до сих пор люблю их. Они хорошие люди.
— Привет.
— Привет, Ли-Ли.
Когда-то мне нравилось, когда он так меня называл, но теперь ненавижу.
— Как ты?
Мне плевать на любезности.
— Что-то случилось?
— Нет. Все в порядке. Я звоню, потому что только что зашел к тебе домой и узнал, что тебя нет.
— Да.
— Я позвонил в отделение интенсивной терапии, и мне сказали, что ты больше не работаешь в больнице.
— Конечно, нет.
— Где ты?
Я не хочу, чтобы Брэд знал что-либо о том, где я нахожусь или на кого работаю; моя жизнь больше не его дело.
— Не в Остине.
— Серьезно? Ты не собираешься сказать мне, где живешь?
— Мы больше не женаты. Зачем мне тебе говорить, где я живу и с кем.
— Ты с кем-то живёшь?
Он говорит так, будто я сказала что-то обидное. Это справедливо после всего того, что он со мной сделал.
— Зачем ты звонишь? Что тебе надо?
— Завтра день рождения нашей дочери. Я подумал, что мы могли бы провести день вместе. Может быть сделать что-нибудь в дань ее памяти.
— Ты под кайфом?
Слова, кажется, выскакивают сами по себе.
— Знаешь, Ли-Ли, ты не единственная, кто потерял ребенка. Я тоже до сих пор оплакиваю ее потерю.
О Боже. Он, должно быть, издевается надо мной.
— Ты так оплакивал Сэди, что оставил меня одну, пока они вызывали у меня роды. Ты ушел из больницы и пошел трахать другую женщину, пока я рожала ее.
— Наш ребенок умер. Мне было больно. И я сказал тебе, что мне очень жаль. Ты никогда не позволишь мне забыть об этом?
Я поверить не могу, что он все еще использует свою эмоциональную боль в качестве законной причины того, чтобы быть с другой женщиной, пока я рожала нашего мертворожденного ребенка.
