— И что ты намерен сейчас сделать? — шиплю я. — Просто запрыгнуть и поехать?
— Нет, но он ведь подвезёт нас за парочку AMOC до Сантарена.
— Разве у тебя есть парочка AMOC?
Сай понимает, чего я ожидаю, и его взгляд мрачнеет.
— У тебя же точно есть, — говорит он.
— Конечно, но мои запасы не бесконечны. Жизнь в Вудпери не из дешёвых, а возвращение в Лондон тоже будет чего-то стоить. Я не могу швыряться своими деньгами, — я гляжу на перекрёсток. Пробка ещё не рассосалась, запряжённые в фургон лошади нервно семенят на одном месте. — Почему у тебя ничего нет?
— Но разве я тоже не живу в интернате? — возмущённо спрашивает Сай.
— Нет, под открытым небом, в глуши, — отвечаю я. — У тебя нет приличных вещей, у тебя нет собаки…
Мне не нужно даже смотреть на него, чтобы почувствовать, как его ранят мои слова. Между нами возникает неприятное молчание, а городские шумы вокруг нас сразу же становятся громче. Гул голосов, смех, музыка, рокот моря издалека.
— Я пойду сейчас туда и спрошу, возьмёт ли он нас, — говорит Сай и отворачивается.
Я удерживаю его за плечо.
— Подожди. Давай я это сделаю.
Я приказываю Мали оставаться с ним, затем преодолеваю оставшуюся часть пешеходной зоны и выхожу на дорогу.
Мужчина, сидящий на облучке фургона, маленького роста, приземистый и носит старомодную бороду, полностью скрывающую его верхнюю губу. Кепка надета набекрень, из-под неё выбиваются седые волосы.
Я протискиваюсь между двумя автомобилями, стоящими на дороге в немом ожидании, косые фары которых, как свирепые глаза водителей — если они вообще есть — сквозь затемнённые стёкла я разглядеть не могу. Некоторые промышленники (самые богатые из них) отправляют свои авто в самостоятельные поездки и машины едут сами по себе. Перевозчики должны делать это сами, что не всегда заканчивается хорошо, если посмотреть на причину пробки. Всего в паре метров от нас, на ближайшем перекрёстке, врезались друг в друга автомобиль и небольшой грузовик. На боковой стороне грузовика можно увидеть виртуальную корову, которая, вследствие столкновения, начала мерцать. Корова стоит на лугу с ярко-зелёной травой, ест и повиливает хвостом, как собака. Что за абсурдное зрелище, и всё же, почему-то оно кажется мне правдивым. Более подходящим, по сравнению с крошечными загонами, в которых обычно держат скот. Под ногами животного появляется подпись: «ДЕЦЕРЕБРИРОВАННЫЕ КОРОВЫ ДАЮТ СЧАСТЛИВОЕ МЯСО».
Потом картинка вспыхивает ярче обычного и подпись превращается в «ДЕЦЦЦРИРОВАННЫЕ К%ОВЫ ДАЮТ СЧ%ТЛВВВОЕ МЯСССО».
