— Я не возражала бы, чтобы вы проводили меня домой, — сказала она, когда танец кончился.
>”Хитрая и надежная уловка. Начатую игру не бросают на середине, к тому же улану неприлично отказать даме в просьбе”.
— Не будет ли огорчен тот кавалер, с которым вы пришли? — спросил он.
— Я пришла с господином Томпсоном из Американского посольства и с его женой, так что я совершенно свободна, лейтенант. Но, может быть, следует получить разрешение у вашего полковника?
— Я с удовольствием провожу вас, — слегка улыбнулся он.
У подъезда Томпсон предложил подвезти их.
— На улице так хорошо, может, пройдемся пешком, лейтенант?
— Как вам угодно.
— Всего доброго, Томми, до свидания, Марта, не забудь, завтра в полдень — у Фиби.
Было поздно и улицы уже опустели, если не считать нескольких пьяниц. Был слышен звук лишь их собственных шагов, да еще где-то далеко громыхал извозчик.
— Я вела себя с вами глупо и невоспитанно, — вдруг остановилась она. — И ни к чему было заставлять вас провожать меня домой. Найдите, пожалуйста, извозчика и...
— Ерунда. Я с удовольствием провожу вас.
— Вам больше не нужно соблюдать правила вежливости: состязание окончено.
— Так и я ведь был с вами не очень-то любезен. Обычно я не веду себя, как надутый индюк. Я стал о вас лучшего мнения, когда узнал, что вы сами себе зарабатываете на жизнь.
Он подставил руку, она приняла ее, и они перешли дорогу. И пахло от нее так хорошо, и ей было хорошо, и он это знал и тихонько насвистывал, чтобы скрыть свои чувства.
— Я поняла, что вы стараетесь меня разозлить, — сказала она. — Я наблюдала за вами после танца. На самом деле вы очень застенчивы.
— Не хочу показаться хвастливым, но я же вижу, что все ждут от меня особого поведения.
— А вам это не нравится?
— Нет, не всегда. Особенно на балах...
— Почему?
— Неважно.
— Нет, скажите.
— У меня мало общего с теми, кто ходит на балы.
— У такого знаменитого офицера, как вы, которого боготворят мужчины и женщины...
— Я не принадлежу к их кругу.
— Почему?
— Не стоит портить вам вечер посторонними темами.
Они молча приближались к концу улицы. Оба растерялись, почувствовав, что их тянет друг к другу, и такая скоропалительность их пугала. Для Габриэлы игра кончилась. Он вел себя любезно, и у нее пропала всякая охота дразнить его, наоборот, ей хотелось поближе узнать человека, который то распускает павлиний хвост, то ведет себя, как ребенок.
Квартира у нее была в большом старом особняке на аллее Трех крестов, напротив католической церкви Святого Александра. Габриэла остановилась перед парадным, нашла в сумочке ключ и протянула Андрею. Тот открыл дверь и отдал ей ключ обратно.
