Говард привел девушек в дом и усадил за стол, который ему с такими неимоверными усилиями удалось накрыть. Он никогда не занимался ничем подобным раньше. Сам он мог поесть чуть ли не на газетке, но ради дорогих гостей решил не ударить в грязь лицом и постарался, как мог.
Разговор сначала не клеился. Говард терялся и не знал о чем можно говорить с такими красотками, особенно с Абаль. Она была молчалива и задумчива. Еще по телефону Анжи сообщила ему, что у Абаль какая-то душевная травма и попросила вести себя с ней как можно учтивее. Что значит учтивее, Говард представлял не очень ясно, это слово обладало слишком много нюансов. Но дабы развлечь девушек решил рассказать им легенду, гласящую о появлении первых арабских скакунов. Абаль сразу оживилась и даже несколько раз поправила Джерси, который пересказал, по мнению Абаль, эту легенду не совсем точно. Но главное было сделано, они нашли общие точки соприкосновения, и беседа потекла более оживленно. Как выяснилось, Абаль оказалась большой любительницей арабской породы лошадей, и Говард был рад предложить ей именно арабца для прогулки верхом.
Абаль не терпелось поскорее оказаться на лошади. Она обожала лошадей и в доме своего отца частенько доставляла себе удовольствие, выбирая из его обширного табуна самых разных скакунов для выездки. Она едва дождалась начала прогулки и первая оседлала предложенного ей арабца.
Взобравшись на спину лошади, Абаль для начала слегка натянула поводья; жеребец послушно пошел вперед. Девушка посчитала, что первое знакомство ее с лошадью прошло вполне удачно. Чуть пригнувшись к его спине, Абаль ударила жеребца пятками по бокам, потом еще и еще. Жеребец рванулся вперед со всей силы и понесся с такой скоростью, на которую только был способен. Абаль почувствовала возбуждение. Холодные струи воздуха били в лицо и, обтекая ее тело со всех сторон, создавали иллюзию крыльев за спиной. Давно забытые ощущения опьянили наездницу. Восторг и ликование наполнили ее сердце и вытеснили оттуда тягостные переживания. Все что еще минуту назад тревожило ее, отступило на задний план, забылось, потеряло свою остроту. Ее жених в одночасье как будто перестал существовать вовсе. Какая же молодец Анжи, что придумала для нее такое развлечение, думала Абаль.
Эта прогулка помогла ей больше, чем мог бы сделать для нее самый искусный психотерапевт. Несколько часов в седле сделали свое дело. Абаль словно заново родилась, ожила и стала прежней. Анжи почувствовала в ней перемены к лучшему и не могла нарадоваться, глядя на подругу. Джерси тоже увидел в своей гостье значительные изменения. Она словно расцвела, став еще прекрасней. Говард был очарован выразительным взглядом ее больших чистых глаз из-под длиннющих загнутых ресниц. А как она держалась в седле! Джерси поравнялся с Абаль и, не переставая, осыпал ее комплиментами.
