Разумеется, Люся сразу поняла, что за три шмары прогуливаются тут как главные. На шмар она ни капли не обиделась, уж кто бы говорил! С первого взгляда понятно, кто тут самая шмара. А вот называть Бусечку визгливым крысёнышем являлось совершенно непозволительным. Услышанное показалось Люсе чрезвычайно важным, и эту информацию следовало срочно сообщить, куда следует, то есть остальным шмарам, а именно своим бывшим подружкам Штукиной и Ксении.
Люся развернулась, взяла Бусю на ручки и чуть не бегом кинулась к домику проката. Оказалось, что скандинавскую ходьбу проигнорировала не она одна, а значит эти две, действительно, сидят на половине Ксении, сочиняют детектив и хохочут. Люся, было, захотела опять обидеться, потом рассудила, что вот если б она всё-таки сама пришла, а они нет, то было бы гораздо обидней.
Дверь ей открыла Штукина. Люся отодвинула её в сторону, скинула угги и прошла в гостиную. Ксения сидела за ноутбуком и старательно щёлкала клавишами, высунув язык.
– Признавайся, что у тебя с Борисом? – с места в карьер спросила её Люся.
Ксения оторвалась от своего занятия и мутным взором посмотрела сквозь Люсю.
– Люсенька! Ты пришла, вот и хорошо, – сказала она и опять застучала пальцами по клавиатуре.
– Люся, ты никак в народ ходила, волонтёром в больницу записалась пользу приносить? Или тебя кто-то ошпарил? – поинтересовалась Штукина. – Может хоть куртку снимешь?
– Штукина! Я сейчас такое слышала, такое! Ксения, оторвись, будь любезна, тебя это касается в первую очередь, потому что тебе капец, нет пипец, нет ещё хуже.
– Сейчас погоди, текст сохраню, пока меня пипец не настиг. – Ксения повозилась с ноутбуком, потом закрыла его, подпёрла щёки руками и попросила:
– Ну, рассказывай!
И Люся всё рассказала с подробностями и в лицах. Всё-всё без утайки, не стесняясь в выражениях. Приврала, конечно, чутка для убедительности. Получилось местами даже страшно, но очень героически, как в фильме про шпионов.
– Люсенька! А тебе никто не говорил, что в тебе погибла великая актриса, – восхищённо сказала Штукина. – Так натурально представляешь, я прям как своими глазами всё увидела. Однако дело принимает интересный оборот.
Штукина вместе с Люсей уставились на писательницу.
– Что? – спросила та, но тут же покраснела. Видимо из неё-то актриса получилась бы совсем никудышная. Ну так не всем же актрисами, кому-то и писателем надо быть.
– То! Теперь ты рассказывай, – велела Штукина. – Что у тебя с Борисом? Как-то не верится, что всё давно и неправда.
