Больше оставаться тут нельзя. Что бы ни творилось в этой общаге, если он не хочет слететь с катушек, надо съезжать. Но куда? Обратно к маме? Она, конечно, возражать не будет, не попрекнет ни словом, а если ей рассказать, что к чему, поверит.
Но признавать поражение и капитулировать перед трудностями не хотелось. Ушел из дому, гордый, как Петрушка, своей самостоятельностью, а теперь, роняя тапки, обратно? Взрослый же человек, двадцать два года, должен уметь решать свои проблемы и принимать последствия собственных решений. Снял подозрительно дешевое жилье, понадеялся на авось — сам и расхлебывай, а не за мамочку цепляйся.
Петя залез в Интернет и до звонка будильника лазал по сайтам с предложением жилья. В итоге нашел несколько приличных вариантов, сохранил телефоны, чтобы позвонить.
Голова была тяжелая: не выспался. Немного взбодрился, лишь когда умылся и почистил зубы. Выходя из ванной, наткнулся на Колю.
— Привет вам от Михалыча, — сказал и подумал, что мог ведь и ошибиться, никакой это не Коля.
Однако догадка оказалась верной. Сосед склонил голову и обратился к Пете как к своему:
— Чё сам-то? Нормально?
— Это каждую ночь у вас тут? — напрямую спросил Петя.
Коля почесал лохматую голову.
— А куда денешься? Ты, главное, не слушай. И все будет в ажуре. Кто начинал слушать, те, конечно… — Он вздохнул. — Пока ты не слышишь, внимания не обращаешь, вроде как и нету тебя. Ты отдельно, они отдельно.
— Кто «они»?
— Нечистые, — ответила за Колю старуха-соседка, которая, оказывается, выбралась из своей комнаты и стояла рядом. — Тут церква была. А потом, в революцию-то, батюшку убили, вместе с ним еще много народу постреляли. И стала та церква оскверненная: как в такой службу служить, если смертоубийство было? Стояла она на пустыре, тянула к себе нечистых.
— Как тянула-то? — невольно подстраиваясь под бабкину манеру говорить, спросил Петя.
— В храме с человеком Бог говорит, — вздохнула старуха. — А в оскверненной церкви Бог умолкает, и тогда нечистые нашептывают. Бесы. Морочат, пугают. Вот и пошло-поехало. То забредет туда пьяница, а утром его мертвым найдут. То повесится кто. То лики святых размалюют непотребно. В общем, сгорела церква. Надо было место то солью посыпать и не строить ничего. Да куда там! Фабричным жилье нужно было, ну и…
Старуха опять вздохнула. Дальше Петя знал, спасибо Михалычу.
— Я ж говорю, не слушай. И говорить с ними — последнее дело.
— А слышал уже чего, нет? — нервно спросила старуха.
