— Я пойду первым, — пропыхтел Клим, и я был с ним согласен: он ориентировался на местности гораздо лучше меня. — Держимся рядом.
Романа колотило от ужаса и пережитого стресса, фонарь в его руке ходил ходуном.
— Все будет хорошо, — попытался я ободрить Рому. — Машина близко, в два счета дойдем.
Я знал, что это ложь, но лучше пусть он надеется, чем впадает в панику.
Отступив с поляны, мы углубились в лес. То ночное путешествие я запомню на всю жизнь: мы шли гуськом, как когда-то фрицы через болото, не выпуская друг друга из виду. Клим отслеживал дорогу, я шел замыкающим, готовясь в любой момент отразить атаку.
Мрачный лес окружал нас со всех сторон, думать о том, что или кто еще может скрываться в чаще, не хотелось. Твари шли за нами, но были неповоротливы, так что больше им не удалось к нам приблизиться. Мы слышали их хриплый рев, но звук этот оставался все дальше и дальше. Теперь бояться надо было только одного: потерять дорогу, не найти машину.
Нам повезло: проплутав примерно час или около того, мы увидели наш «фольксваген», ломанулись к нему, как слоны на водопой.
Забрались в салон, я прыгнул за руль. Пока пытался завести двигатель, руки ходуном ходили.
— Двери блокируй! — бросил Клим, вглядываясь в темноту.
Твари из болота давно отстали от нас, но и Климу, и мне казалось, что они рядом, поблизости. Боюсь, это ощущение останется со мной навсегда, я никогда не буду чувствовать, что уехал от них достаточно далеко.
Роман тихо поскуливал на заднем сиденье. Остается надеяться, что он отойдет от пережитого и с головой у него будет все в порядке.
Автомобиль тронулся с места, пополз по разбитой дороге прочь от Холодковской топи с ее ужасами.
— Что было бы, если бы мы не сходили в студенческий лагерь и улеглись спать? — пробормотал Клим, когда мы отъехали на приличное расстояние.
Догадаться было несложно, ответа он не ждал.
Там, в лагере, осталось наше оборудование, палатка, поисковый магнит, но мне было вовсе не жаль этого добра. Все, хватит, никаких больше раскопок, никаких поисков. Это был мой последний поход за сокровищами.
Среди ночи захотелось пить, и Дина, отбросив одеяло, отправилась на кухню. Минувший день был настоящим кошмаром, заснула она, только приняв лекарство, поэтому в голове шумело, а мысли были вялыми, тягучими.
В однокомнатной квартирке на первом этаже, которую она снимала вместе с еще одной студенткой, было темно: девушки всегда задергивали с вечера плотные шторы. Дина старалась двигаться тише, чтобы не разбудить соседку, у которой завтра пересдача экзамена.
