Мать умерла тогда, когда немцы уже завладели городом. И Кате пришлось вместе с сыном остаться в комнате матери.
Начались тяжелые дни, самые тяжелые в ее жизни. Она была совершенно одна, решительно без всяких средств, потеряв самого близкого, самого родного человека на свете — мать.
Угнетало ее еще и то, что она ровным счетом ничего не знала о муже.
Единственным человеком, который хотя бы в какой-то мере ее утешал, была Соня Арбатова, соседка по квартире. Мягкая, приветливая, Соня покорила ее своей добротой, участливостью, всегдашней готовностью прийти на помощь.
До войны Соня работала санитаркой в больнице. Ей было не впервой ухаживать за больными, и потому она помогала Кате, часто дежурила у постели тяжело больной ее матери, уговаривая Катю:
— Поспи хоть немного.
— Тебе тоже выспаться не мешает, — отвечала Катя.
Соня беспечно пожимала плечами.
— Я привычная, столько лет в больнице проработала…
Вместе с Катей Соня похоронила ее мать. Вернулись с кладбища, Соня сказала ей:
— Теперь тебе уже отсюда не выбраться. Будем жить вместе, держаться друг друга.
Деятельная, энергичная, Соня старательно изыскивала способы, как бы устроиться, чтобы не умереть с голода В конце концов ее старания увенчались успехом: она поступила официанткой в ресторан для немецких офицеров.
Теперь она приносила домой хлеба, немного супа в судке, пару картофелин и таким образом подкармливала Катю и ее сына.
Однажды Соня сказала ей:
— Давай я тебя устрою к нам в ресторан. Метрдотель сказал, что нам нужны официантки вроде тебя, молодые и красивые.
Катя возмутилась:
— Ни за что!
— Не кипятись, — остановила ее Соня. — Надо как-то продержаться, пока проклятые фашисты не уйдут из города. Если ты поступишь в ресторан, то и сама будешь сыта и ребенка сбережешь…
Она уговорила ее. И Катя вместе с нею стала работать в ресторане для немецких офицеров.
Такова была история Кати Воронцовой, которая вместе с Аллой Степановной как-то пришла в фотографию «Восторг».
— Вот, затащила меня, — сказала Катя, конфузливо улыбаясь. — Не такое теперь время, чтобы сниматься, но она настаивает, говорит, пока молодая, надо запечатлеть свою физиономию, а то после спохватишься, а уже не захочется глядеть на свою старую морду…
Невольно кинула взгляд на себя в зеркало, висевшее на стене. Зеркало отразило свежее, розовое лицо, блестящие глаза.
Катя и в самом деле была хороша собой и сознавала свою привлекательность.
— Я с удовольствием сниму вас, — сказал Петр Петрович, — причем совершенно бесплатно, просто из любви к искусству.
