Переговариваясь и строя различные догадки, люди дошли до стоянки и стали рассаживаться по автомобилям. Вскоре машины разъехались, и площадка опустела.
Возле могилы тоже никого не было, и только дождь все лил и лил. Капли падали на большую фотографию, прислоненную к одному из венков, и медленно стекали по ней, отчего казалось, что изображенный на снимке мужчина плачет.
Тот день не задался с самого утра: я поставил будильник на семь, но он по какой-то причине не прозвенел, и в результате я едва не опоздал на рейс.
Терпеть не могу делать что-то впопыхах, приходить куда-либо впритык, но тут вышло именно так. Вместо того чтобы, как обычно, приехать пораньше, не спеша сдать багаж, пройти контроль и сидеть в зале ожидания, лениво листая журналы, я, взмыленный и нервный, примчался в аэропорт за полчаса до посадки и поднялся на борт самым последним.
Не успели пассажиры усесться, как вместо взлета всех нас попросили покинуть лайнер, потому что внезапно обнаружилась техническая неисправность.
— Хорошо, что сейчас обнаружилась, а не когда взлетели, — негромко проговорил седовласый мужчина, похожий на университетского профессора, и я был с ним полностью согласен.
К тому моменту, как нас пересадили на другой самолет, и мы все же поднялись в воздух, прошли почти два часа.
Перелет был долгий, трехчасовой, и это оказалось пыткой, потому что в соседнем кресле сидела отвратительная тетка: она громко чавкала, поедая принесенный стюардессой сэндвич, от нее пахло потом и к тому же она постоянно норовила обратиться ко мне с очередным глупым вопросом, пытаясь завязать разговор.
Чтобы отделаться от нее, пришлось притвориться спящим, хотя я никогда не сплю в самолетах, предпочитаю читать или слушать музыку — так время проходит быстрее. В этот же раз пришлось маяться с закрытыми глазами, и время тянулось бесконечно.
Из здания аэропорта в родном городе я вышел около девяти вечера. Уже полностью стемнело — дни в конце октября коротки. Таксист содрал втридорога, но у меня не было сил ни торговаться, ни спорить, так что он погрузил мой чемодан в багажник, и мы поехали в новый спальный район, где я недавно купил квартиру.
Повезло в одном: пробок в такое время почти не бывает. Ехать нужно было в противоположный от аэропорта конец города, так что я рассчитывал быть дома не позднее одиннадцати. Но снова, в который уже раз за этот бесконечный день, просчитался.
У машины лопнуло колесо, и пока водитель, чертыхаясь, снимал его и устанавливал запаску, минуло еще полчаса. Я уже почти не огорчился очередному происшествию — начал привыкать к череде неприятностей, желая лишь, чтобы эти бесконечные сутки завершились, а новый день был более удачным.
