Руки сунул в карманы, под мышкой зажал книгу о лекарствах и медленно брел, словно и сам был туристом. В знаменитом водовороте Елисейских долей ему наступали на ноги, толкали его локтями, оттесняли к проезжей части. С афиш ему ухмылялся безобразный старик, какая-то малосимпатичная семья с гусаком-мужем, разряженной женой и избалованными детьми. Он глянул на часы и продолжал идти дальше, зная, что где-то здесь неподалеку есть телефонная будка.
Память его не подвела. Будка была пуста, но когда он приблизился к ней, идущий навстречу мужчина явно заторопился. Альбер тоже прибавил шаг. У него было небольшое преимущество, но мужчина приближался широкой поступью, как профессиональный скороход. В таких случаях выигрывает более нахальный. Тот, кто раньше побежит. На сегодня с Альбера хватило и драк, и неловких положений. Он припустился бежать и на добрый метр опередил соперника. В несколько мгновений отыскал номер больницы в телефонной книге, и, когда перевел дух, его уже соединили с лечащим врачом Антуана Риве… Еще Дарвин сказал, что мир принадлежит наглецам.
— Это вы? — услышал он усталый, слегка насмешливый голос. — Я предупредил на коммутаторе, чтобы вас соединили со мной. Ваш друг жив. Ему повезло.
— Могу я с ним поговорить?
— Завтра. Сейчас он спит.
— А это…
— Лаборатория не может сделать такой анализ. У них нет хроматографа, который для этого нужен. Я отослал пробы в университет. У меня там есть один друг… Надеюсь, это в самом деле для вас важно.
— Очень. — Они помолчали, обдумывая ситуацию. Один размышлял о том, что обнаружит анализ, другой о том, что и сам не знает, почему он попросил об этой любезности. — Завтра я зайду, — пообещал Лелак.
Когда он вышел из будки, Елисейские поля словно похорошели.
Может, все-таки правы иностранцы?
На сей раз бразильцы казались совсем не такими воинственными. Теперь в фойе театра сидели улыбчивые, прилично одетые молодые люди; среди них выделялся господин в светло-сером костюме — импресарио ансамбля. Он бегло говорил по-французски и по-английски, лишая Бришо возможности блеснуть своими познаниями в испанском. Четверо мужчин, с которыми дрался Альбер, сидели рядом бок о бок. Все четверо были в ярких, цветных рубашках и потертых джинсах, темные ботинки начищены до блеска.
Тоненькая, темноволосая девушка пристроилась рядом с импресарио. На Альбера она не глядела, внимательно изучая собственные руки с длинными, узкими пальцами. Шарль расположился по другую сторону стола, поставив возле себя «дипломат» и положив на колено толстый блокнот для стенографических записей. Больше всего Альбер завидовал умению Бришо стенографировать. Рядом с Шарлем замер Буасси в позе преданного телохранителя, стиснув свои мощные кулачищи. Вдруг да парням снова вздумается затеять потасовку. Впрочем, за Шарля вряд ли стоило беспокоиться.
