Между нами опять вспыхивает огонь. Я отлетаю от Джоньи и больно ударяюсь о землю. Удар выбивает воздух у меня из легких. Я не могу вдохнуть, но перекатываюсь по полу, чтобы сбить языки пламени, лижущие мои руки. Рядом падает пламенитель, испуская свой последний выдох. Однако чайный домик уже объят пламенем, и без контроля шамана огонь вырывается наружу.
Джонья кричит. Половина его тела в огне. Его рубашка плавится вместе с его кожей, которая обращается в ожоги и пузыри, но он успевает ее скинуть. Я слышу, как громко и часто дышу, мой пульс стучит в ушах, желчь подкатывает к горлу, но я не позволяю себе слабости.
«Сестры, защитите нас», – я яростно стучу по уголькам, потрескивающим в его волосах. От запаха жженых волос меня тошнит. Он все еще борется с пламенем и кричит, но все, что я могу, это схватить его за талию еще не загоревшихся штанов и поволочь в сторону выхода, однако он оказывается слишком тяжелым.
Звуки хлопающих крыльев намекают мне, что Милли все еще отвлекает шамана-воздушника, однако я по-прежнему не могу увидеть третьего шамана. Темная фигура появляется из-за густого дыма передо мной, я чуть не вскрикиваю от облегчения, когда понимаю, что это Саенго, пробравшаяся наконец сквозь пламя.
– Помоги мне! – кричу я. Мою глотку царапает дым.
Вместе нам все же удается вытащить Джонью, который оказывается тяжелым, как бык, за дверь наружу и наконец сбежать из огня на открытый воздух.
– Ты в порядке? – спрашивает Саенго, обеспокоенно изучая мою униформу.
– В порядке, – ответ вместе с кашлем вырывается у меня из груди. Талисман Кендары из тролличьей кости остается подозрительно холодным по сравнению с моей разгоряченной кожей. Защита от магии. Именно благодаря ему, должно быть, я не валяюсь без сознания или что еще хожу, мертвая, рядом с потерявшим сознание Джоньей.
Мы осторожно опускаем его на грязную землю. Он выглядит жутко, однако теперь не кричит и совсем не двигается. Я опускаюсь на колени рядом с ним, не уверенная, можно ли к нему вообще прикоснуться, не нанеся ему еще больше урона и не сорвав ошметки кожи. От его груди, лица и рук поднимается пар. Аккуратно поворачивая его голову, я нахожу неповрежденный участок кожи под подбородком и прижимаю пальцы к этому месту. Его пульс стучит очень слабо.
– Он живой, – выдыхаю я, а затем говорю: – Ему повезло, что я не закончила начатое шаманом. Ублюдок.
– Нам нужно убираться отсюда, – говорит Саенго. Ее голос даже не дрожит. Как она может оставаться такой спокойной, когда все пошло так непредвиденно плохо?
