Все они сохранили много от своего суверенитета, как очевидно из того факта, что в Баварии остался свой собственный монарх, вооружённые силы и министерство иностранных дел. Кайзер Вильгельм, глава Германии, несмотря на всё своё бряцание оружием, был только первым среди равных из монархов Германии.
Как результат столкновения с сильным возрождением анти-прусских настроений и местничества в Мюнхене, когда он выздоравливал зимой 1916–1917 г от ранения в бедро, которое получил на Сомме, Гитлер не проявил никакого интереса к посещению Мюнхена при двух последующих возможностях, когда ему давали отпуск домой с фронта. Оба раза он предпочёл остаться в Берлине, столице как Пруссии, так и Германского Рейха. Это предпочтение столицы Пруссии над Мюнхеном составило двойное неприятие последнего: это было не только отрицательное решение против Мюнхена и Баварии, но также и положительное в пользу Берлина и Пруссии в то время, когда нигде в Германии не ненавидели Пруссию столь сильно, как в Баварии. В то время многие баварцы думали, что это Пруссия виновата в том, что война всё ещё продолжается.
В противоположность к тому образу, который порой формируется о Баварии как о месте зарождения нацистской партии, политическое развитие Баварии выглядело многообещающим, по крайней мере до конца Первой мировой войны. Глядя с довоенной перспективы, было бы обоснованным предположение, что в конце концов произойдёт полная демократизация Баварии. Часто слышимое мнение, что немецкая демократия была мертворожденной вследствие безуспешной и незавершённой революции в конце Первой мировой войны, что в конечном счёте привело страну в бездну после 1933 года, основано на неверном предположении, что революционное республиканское изменение было предпосылкой для демократизации Германии. Это проистекает от чрезмерного поклонения духу американской революции 1776 года и французской революции 1789 года. Это также является результатом неведения, окружающего то, что можно назвать духом 1783 года, финального года американской войны за независимость. Этот год отмечает начало эры постепенных реформ, постепенного изменения и конституционной монархии в самой Британии и в оставшейся части её империи. В течение последующего столетия или около того дух 1783 года был столь же успешен по всему земному шару, как был успешен дух 1776 и 1789 годов в распространении свободы, правового государства и гуманитарных идеалов, и в поощрении демократизации. Решающим образом доморощенная политическая традиция Баварии разделяла свои главные черты с духом 1783 года, но не с духом 1776 и 1789 годов.
