Даже если Гитлер, как и большинство солдат «полка Листа», не был политически радикализован между 1914 и 1918 годами, он тем не менее был ничем иным, как типичным продуктом опыта войны людей своей воинской части. Вопреки нацистской пропаганде множество фронтовых солдат его полка вовсе не прославляли его за храбрость. Вместо этого, поскольку он служил при штабе полка, они оказывали ему и его штабным товарищам холодный приём из-за их предположительно комфортной жизни Etappenschweine (в буквальном переводе «свиней из тылового эшелона») в нескольких милях за линией фронта. Они также были убеждены, что такие люди, как Гитлер, получали свои медали за храбрость, поскольку лебезили перед начальством в штабе полка.
Говоря объективно, Гитлер был добросовестным и хорошим солдатом. Но всё же история человека, презираемого фронтовыми солдатами его части и со всё еще неопределённым политическим будущим, не способствовала бы его политическим интересам, когда Гитлер пытался использовать свою службу во время войны для создания себе места в политике в 1920-е годы. То же было верно в отношении факта, что его начальники, высоко оценивая его за надежность, не видели в нём каких-либо лидерских качеств; они видели Гитлера как некий образец того, кто скорее следует приказам, чем отдаёт их. Действительно, Гитлер никогда не командовал ни одним другим солдатом в течение всей войны. Более того, в глазах большинства его товарищей среди вспомогательного персонала — которые, в отличие от фронтовых солдат, ценили его общество — он был немного больше, чем всеми любимый одиночка, кто-то такой, кто не совсем вписывался в их круг и не присоединялся к ним в пивных и борделях северной Франции.
В двадцатые годы Гитлер создаст версию своего жизненного опыта во время Первой мировой войны, которая была в основном вымышленной относительно действующего лица, но которая позволила ему основать политически полезный базовый миф о себе, о нацистской партии и о Третьем Рейхе. В последующие годы он продолжил переписывать это повествование каждый раз, когда это было политически целесообразно. И он охранял свою историю о своём заявленном военном жизненном опыте столь нещадно и столь хорошо, что в течение десятилетий после его смерти верили, что в ней есть истинная сущность.
* * *
Если война не «сделала» Гитлера, то возникает очевидный вопрос: каким образом было возможно, что в течение года после его возвращения в Мюнхен, этот непримечательный солдат — неуклюжий одиночка с неустойчивыми политическими взглядами — стал глубоко антисемитским национал-социалистическим демагогом? Равным образом возбуждает любопытство то, что через пять лет он напишет книгу, которая претендовала на решение всех мировых политических и социальных проблем. Со времени публикации книги «
