Когда Айснер и его сторонники достигли военного городка, государственные учреждения Баварии не сумели отреагировать на революционную акцию, происходившую в тот момент в городе. Оглядываясь назад, сумма индивидуальных решений, принятых в ту ночь, вылилась в крах старого порядка. Однако реагировавшие на действия независимых социал-демократов намеревались совершить иное и осмысливали свои принятые в то время решения совсем иначе.
Люди реагировали на местные события часто вполне рационально, не видя, не говоря уже о понимании, картины большего масштаба, и поэтому не предвидя последствия своих действий. Например, организация без необходимости сопротивления действиям Айснера и его сторонников, которые не угрожали неминуемо благоденствию короля Баварии, выглядела бы нецелесообразной поздним вечером 7 ноября по простой причине. Ранее тем вечером король Людвиг III, вовсе без багажа, кроме коробки сигар, которую он нёс в своих руках, покинул город, веря в то, что он покидает Мюнхен просто на время, чтобы пережить бурю.
Если короля не было в городе, а правительственные чиновники все были по домам, то не было непосредственной опасности для безопасности королевской семьи и для правительства. Когда революционеры из независимых социал-демократов достигли первых военных казарм, унтер-офицеры, оставленные дежурными на внеурочные часы, решили, что нет необходимости устраивать битву. Поэтому они разрешили солдатам покинуть казармы и присоединиться к революционерам на улицах Мюнхена, если они так желают. С одним исключением подобные сцены последовательно произошли в казармах по всему городу, включая казармы воинской части Гитлера. Тем временем изредка слышались случайные выстрелы.
До вечера 7 ноября было очень мало признаков того, что народ в Мюнхене требует революционных перемен. Когда швейцарская женщина-фотограф Рене Шварценбах-Вилле, посещавшая свою подругу и любовницу Эмми Крюгер в Мюнхене в дни, предшествовавшие революции, покинула Мюнхен и вернулась в свою родную Швейцарию, то у неё не было и малейшего подозрения, что революция может разразиться в ближайшие часы. Мать Рене отметила в своём дневнике после возвращения своей дочери домой, что она «не заметила ничего, а в тот вечер Баварии стала республикой!»
Только небольшое число решительных и идеалистических радикальных левых вождей, многие из них мечтатели в самом лучшем смысле слова, нежели умеренные социал-демократы, приняло участие в акции тем вечером. По словам Рахель Штраус, врача и сионистской активистки, которая присутствовала на демонстрации днём: «Лишь горстка людей — как утверждают, едва сотня — овладела моментом и начала революцию».
