Другим вариантом было пройти как можно дальше от социалистических революционеров. Гитлер легко мог это сделать, не теряя много времени, некоторое время направляясь на запад к тому району, из которого он станет править Третьим Рейхом спустя много лет, поскольку вокзал Анхальтер находился от него к юго-западу, а демонстрация была к востоку от него. Третьим вариантом было отклониться к востоку, чтобы вблизи наблюдать социалистическую демонстрацию в честь рабочих, убитых полутора неделями ранее во время революции.
Следуя логике его собственного признания в Mein Kampf о том, как он узнал о революции на предыдущей неделе в Пазевалке, и как при этом событии он был радикализован и политизирован, первые два варианта были единственно истинно правдоподобными, при этом второй был наиболее вероятным. Если его собственная история о том, как он стал нацистом, верна, по всей вероятности он бы попытался проложить дорогу как можно дальше от социалистических революционеров. Это было бы единственным способом избежать риска вновь потерять своё зрение и быть вблизи подвергнутым воздействию той доктрины, которую он столь презирал.
Тем не менее, Гитлер не сделал ничего, чтобы избежать социалистической революционной демонстрации. В сильном контрасте к тому, как он описал в Mein Kampf возвращение своей слепоты и как он игнорировал революцию, он разыскивал левых революционеров, чтобы видеть их своими собственными глазами и ощутить социализм в действии. В действительности, в другом месте в Mein Kampf Гитлер неосторожно допустил, что он буквально отклонился от своего пути, чтобы увидеть, как социалисты демонстрируют силу в тот день: «В Берлине после войны я наблюдал массовую марксистскую демонстрацию перед королевским дворцом и в Лустгартене», — писал он. «Океан красных флагов, красных шарфов и красных цветов придавали этой демонстрации […] мощный облик, по крайней мере, внешне. Я сам мог чувствовать и понимать, сколь легко человек из народа поддаётся гипнотическому очарованию такого грандиозного и впечатляющего спектакля».
Поведение Гитлера в Берлине показывает человека, у которого нет признаков недавнего обращения к национал-социализму с глубокой антипатией в отношении социалистических революционеров. Всё же когда он, в конце концов, сел на поезд, который отвезёт его обратно в Мюнхен, город, охваченный даже более радикальным левым переворотом, чем имевший место в Берлине, то ещё должно было проясниться, как он станет реагировать на каждодневное воздействие революционной жизни.
