– Где вы видели кровь?! – так и вскинулся комиссар.
Рутинья пожала плечами.
Мерседес шла по улице с гордо поднятой головой. Глаза её сияли. Ведь она полюбила. Любить и быть любимой – разве это не высшее счастье?
А соседки смотрели ей вслед с завистью.
– Ты только посмотри, как она шествует, – сказала злобно Эмилия чернокожей медсестре Эрме.
– Дона Эмилия, если мне будут звонить, пожалуйста, оставьте для меня записку, это очень важно, – попросила Мерседес Эмилию.
У Эмилии и Урбано единственных был телефон, и соседи пользовались им. Эмилия ворчала для виду, а на самом деле её, бездельницу, устраивало то, что в её доме всегда есть кто-то. Во-первых, за пользование телефоном она требовала мелких услуг по хозяйству, во-вторых, была в курсе дел всех соседей.
– Конечно, деточка, – приторно улыбнулась она Мерседес. Но когда девушка отошла, добавила: – Валандается до ночи неизвестно с кем, бедная Женуина.
– Что ты от неё хочешь? В её годы мы тоже возвращались поздно. Жить без любви так скучно.
– Любовь! – фыркнула Эмилия. – Знаем мы эту любовь на пляже. Это просто бесстыдство, и всё. Любовь – это как у нас с Урбано. Он – единственный, кого я любила. Стоило мне его увидеть, как я сказала себе: «Вот он!» И я не успокоилась до тех пор, пока мы не пошли к алтарю. А они готовы на всё без благословения. Смотри – ещё одна крадётся домой. Бедный Алваренга, вот что значит, когда дети растут в неполной семье. Это очень плохо для детей, когда нет отца, а уж тем более матери.
Эрме хотела сказать, что гораздо хуже, когда у семейной пары нет детей, как у Эмилии с Урбано, но прикусила язык. Ей тоже приходилось пользоваться телефоном Эмилии, так что не стоило дразнить гусыню.
…Мерседес обрадовалась, услышав, что в ванной льётся вода. Мать принимала душ, и можно было тихонько проскользнуть в спальню и притвориться спящей.
Но номер не удался. И хотя Мерседес бесшумно прикрыла дверь и на цыпочках прошла по коридору, у Женуины было просто звериное чутьё. Она вошла в спальню в халате, на голове тюрбан из полотенца. Мерседес подумала, что вот такая, с разгорячённым, розовым после душа лицом, мать выглядит совсем, нестарой, и даже привлекательной женщиной.
– Мамуленька, ты знаешь, – заныла Мерседес, но Женуина её перебила.
– Я не желаю слушать никаких оправданий! Ты болталась по улицам, потому что боялась вернуться домой. И тебе было чего бояться. Ты ведь нагло сбежала, просто удрала, довольная тем, что тебя выгнали с работы. Ты – бездушная дрянь! Как ты только могла так поступить со мной?! Ты ведь знаешь, что ради спасения твоей чести мне пришлось отказаться от мечты всей моей жизни. Я так хотела выкупить мой магазин! Мне даже в страшных снах не снилось, что мою дочь назовут воровкой.
