659-й стрелковый полк, поддержанный 2-й и 4-й батареями 306-го артиллерийского полка, батареей противотанкового дивизиона, 421-м отдельным танковым батальоном (без взвода), саперной ротой 203-го саперного батальона, наступал от пограничного знака № 544, 543 на Лиусвара с задачей овладеть им, далее выйти на рубеж оз. Конгас-Ярви и далее наступать на Иломантси.
436-й стрелковый полк, 3-я батарея 306-го артполка, с одним саперным взводом, наступали во втором эшелоне 659-го полка, к исходу дня он должен был выйти в район пересечения большака на Иломантси с тропой 5640. На левый фланг для прикрытия была выдвинута усиленная стрелковая рота. С дивизией взаимодействовали несколько маневренных групп, созданных из пограничников [1, л. 5].
Глубина задачи первого дня 155-й дивизии достигала 40 км. Иломантси должен был быть занят на 4-й день. Дивизия двигалась по бездорожью. Артиллерия и обозы отстали от войск. Боевые действия по факту, до рубежа реки Койта-йоки, велись авангардами колонн дивизии. Болота на флангах движения колонн затрудняли развертывания частей и одновременно давали возможность противнику небольшими сковывающими отрядами, умело применяющими инженерные заграждения, останавливать части 155-й дивизии. [1, л. 7].
Основными видами заграждений были взрывы всех мостов на дорогах, минирования дорог, завалы, устройство камнеметов и проволочной изгороди глубиной до 4-х рядов. Искусственные заграждения создавались в местах, наиболее затрудняющих обход этих участков. Заграждения прикрывались группами лыжников вооруженных автоматами и минометами [1, л. 7].
Санинструктор 155-й сд Михаил Новиков вспоминал первые дни наступления: «Рано на рассвете 30 ноября или 1 декабря, точно не помню, мою роту по сигналу подняли. Я, как новичок, ничего не знал, и никто мне ничего не объяснил о происходящем. Но я видел, что все делается как-то неуверенно, бестолково, не по-военному, совсем не так, как нас учили политруки и отцы-командиры. При выходе части на главную дорогу из-за поворота в нашу сторону вдруг поднялась оружейная стрельба, образовалась паника. Но вскоре разобрались, что по недоразумению свои стреляли в своих. Все обошлось хорошо. В это время уже стояли крепкие морозы, а люди были одеты по-осеннему. Подразделения шли по дороге повзводно, колоннами, как позволяла дорога, как вроде бы не на передовую, а на мирное стрельбище.
В этих же порядках шла и моя пульрота во главе с командиром и политруком, имея на вооружении в то время 12 пулеметов «максимов». Я, как доктор, шел свободно, наблюдая за состоянием здоровья красноармейцев, чтобы вовремя заметить, предупредить обморожение. По флангам в густом сосновом лесу следовали дозоры, на которые командиры рассчитывали в обеспечении надежности и безопасности (но позже выяснилось, что это был самообман)…
