Можно было бы, конечно, сшить что-нибудь из него Василисе, юбочку например. Но в отличие от неё, младшая сестрёнка имела стойкую аллергию на платья и юбки, предпочитая им шорты и штаны, в которых было удобно бегать по деревенским улочкам с мальчишками.
Неожиданно запястье Насти, где был след от заклятия, сильно сдавило. В висках застучала пульсирующая боль, а в ушах зашумело, словно множество голосов заговорили одновременно.
«Извини… Извини… Извини… Извини…»
В глазах у девушки потемнело, и от боли она осела на пол. Голоса продолжали звучать, становясь всё явственнее и разборчивее.
«Извини… Извини?.. Извини!.. Извини…»
Мужские, женские, разных возрастов и тональностей, все они с разными эмоциями произносили только одно это слово.
Настя очень остро, до тошноты, почувствовала такую большую горечь утраты, словно бы она лишилась чего-то ценного, очень важного в своей жизни.
«Извини… Извини!.. Извини?.. Извини…»
Она закрыла руками уши и замотала головой, лишь бы только не слышать их. Пусть замолчат! Пусть они замолчат! Головная боль была невыносимой.
— Настя! Настя! — кто-то тряс её за плечо.
Голоса смолкли, и боль сразу отступила, словно из тисков выпуская её голову.
— Настя! Почему ты кричала? — она обернулась и увидела Кота в боевой демонической форме.
Позади, в дверном проёме комнаты, прислонившись к косяку, стоял Акира с горящими от злости глазами и с покрытым испариной лбом.
— Я не знаю… — ответила она.
— У тебя кровь из носа течёт! Что произошло? — снова спросил Кот.
— Я не знаю…
— Что ты сделала?! — яростно рявкнул Акира, — «Поводок» снова сработал! Не просто же так! Ты точно что-то делала!
— Я не знаю! Я ничего не делала! — закричала ему в ответ Настя и от обиды из её глаз хлынули слёзы. Девушка уткнулась в грудь домового и разревелась:
— Я переодевалась… затем боль… и-и-и… голоса в голове… и-и-и… будто я что-то потеряла… что-то… ужасно! Это было так ужасно! Я правда… и-и-и… ничего не делала-а-а…
Домовой осторожно, чтобы не поранить её своими когтями-кинжалами, нежно погладил Настю по голове:
— Не плачь… Я верю тебе, не плачь…
— Это… мне только что снилось… — удивлённо произнёс Акира.
Хлюпающая носом Настя и Кот одновременно уставились на него.
— Я ненадолго задремал, — пояснил он, — и мне приснилось… Не знаю, кошмар, наверное. И в нём было всё, что ты описала: тьма, голоса, боль…
— Так… Хм… — задумчиво произнёс Кот, — скорее всего, это ещё одна особенность заклятия. Всё, что чувствуешь ты, передаётся Насте, — как ниоткуда, домовой достал носовой платок и подал его заплаканной девушке.
