Урсилла!
Уклониться от встречи было невозможно. Она повернулась ко мне лицом и поманила под дверную арку, поодаль от чужих глаз.
Она так долго молчала, что я стал переминаться с ноги на ногу. Тогда она указала на пояс, не скрытый сейчас дублетом:
— Где ты это взял?
Ее режущий шепот так и вытягивал из меня правдивый ответ.
Руки мои невольно потянулись к поясу, ладони накрыли самоцветную пряжку. Я смутно чувствовал угрозу. И еще я злился на себя, что так покорен этой женщине, пусть даже она и Мудрая.
— Подарок, — не слишком любезно отозвался я. — Госпожа Элдрис с Тэйни вручили его мне в залог союза.
Лицо Урсиллы заострилось, губы оттянулись, открыв оскал. Так беззвучно рычит онемевшая от ярости собака.
— Дай сюда! — Ее пальцы скрючились когтями, словно готовы были сорвать с меня пояс. — Дай сюда!
Но сама сила ее ярости освободила меня от зачарованной покорности.
— Нет!
Одно слово ей наперекор, и я повернулся, пустился в бегство, уже не заботясь, увидят меня или нет. Только в своей комнате я остановился, задыхаясь, смиряя ужас, гнавший меня от Урсиллы. Я упал на край своего узкого ложа и сделал попытку разобраться в сумятице чувств, что превратили меня в испуганного ребенка.
Утреннее чувство свободы пропало. Его место заняла бессильная злость, смешанная со страхом. Я был в клетке — и Урсилла угрожала запереть меня в ней навсегда. Уж она позаботится, чтобы нынешняя ночь не повторилась. В этом я был уверен, словно прочитал пламенные руны на стене. Пояс!
Я расстегнул пряжку, поднял к глазам резную кошачью голову и присмотрелся. Да, она теперь горела не так ярко. Но я не отдам пояс Урсилле — ни за что! Эта вещь принадлежала мне, как ничто и никогда до того дня. Я понял, что она моя, едва увидел пояс среди сокровищ Ибикуса. Пусть госпожа Элдрис использовала его в своих целях, чтобы связать меня, — это ничего не значит. Главное, я могу застегнуть этот пояс на себе. Я так и поступил. И проверил, надежно ли закреплена пряжка.
Какими бы могучими заклинаниями ни владела Урсилла, этого она от меня не добьется. Не знаю, откуда взялась во мне такая уверенность, но она была.
Однако не так просто было сбежать от Мудрой. В середине дня за мной пришли. Я как раз вел учебный поединок с Пергвином и заслужил от этого мастера меча несколько одобрительных слов. Я ликовал, потому что Пергвин бывал скор на укоры и скуп на похвалу. Может быть, недавнее ощущение жизни — я верил, что его подарил мне пояс, — помогало мне теперь добиться уважения равных. Итак, мое доброе настроение не сбил даже неурочный вызов в покои матери.
