– А я не вижу снов, – сказал Ной Черни. Он был мертв, так что, вероятно, он никогда и не спал. – Поэтому, наверное, это все настоящее.
Настоящее, но для них и только для них.
Еще несколько минут, или часов, или дней – что такое время в Кабесуотере? – они бездельничали.
Чуть в стороне от компании младший брат Ронана, Мэтью, радостно болтал со своей матерью, Авророй. Они оба были золотоволосыми и ангелоподобными, оба выглядели как порождение Кабесуотера. Блу хотелось возненавидеть миссис Линч – за ее происхождение (Аврору в буквальном смысле придумал собственный муж) и за то, что объем внимания и интеллект у нее были щенячьи. Но, по правде говоря, Аврора была бесконечно добра и жизнерадостна, так же безыскусно очаровательна, как и ее младший сын.
Она не бросила бы родную дочь на пороге выпускного класса.
Сильнее всего в исчезновении Моры Блу бесило то, что она не знала, следовало ли ей испытывать гнев или тревогу. Она бешено металась между двумя этими эмоциями, время от времени выгорая дотла и не чувствуя вообще ничего.
«Как мама могла поступить так со мной именно сейчас?»
Блу прислонилась щекой к камню, поросшему теплым мхом, и постаралась прийти в спокойное, приятное настроение. Ее дар, усиливавший чужое ясновидение, также обострял и загадочную магию Кабесуотера, и Блу не хотела вызвать очередное землетрясение или паническое бегство животных.
Вместо этого она принялась беседовать с деревьями.
Она подумала про пение птиц – подумала, или пожелала, или захотела, или пригрезила. Это была мысль, повернутая боком, дверь в сознании, оставленная приоткрытой. Блу теперь лучше понимала, когда все делала правильно.
Странная птица тонко и фальшиво пропела над ней.
Блу подумала (пожелала, захотела, представила) шелест листьев.
Деревья над головой зашуршали, издавая еле различимые тихие слова. «Avide audimus».
Блу подумала про весенний цветок. Лилия. Синяя.
На голову ей бесцельно упал синий лепесток. Еще один свалился на тыльную сторону руки, скользнув по запястью, как поцелуй.
Ганси открыл глаза, когда ему на лицо посыпались легкие лепестки. Его губы удивленно раздвинулись, и лепесток упал точно на них. Адам вытянул шею, чтобы полюбоваться благоуханным цветочным дождем, который шел вокруг – как будто медленно порхали синие бабочки.
Сердце Блу взорвалось от бешеной радости.
«Это все на самом деле, на самом деле…»
Ронан, прищурившись, посмотрел на Блу. Она не отвела взгляд.
В эту игру они порой играли с Ронаном Линчем: кто первым отведет глаза?
