С той поры единственной страстью барона стали сны. Ночью и днем он с упоением предавался грезам. И как же он сердился, когда его отвлекали от этих волшебных видений! Он прибегал к всевозможным хитростям и ухищрениям, чтобы продлить свои заветные сны. Он велел старому слуге привести в замок деревенскую знахарку и за несколько золотых купил у нее высушенный стебелек чудесной травы перенос, заставляющей спать десять дней кряду. И сновидения хлынули на него, как будто прорвало запруду, и какие это были сновидения! Вся прожитая жизнь воскресла в его памяти. Если раньше он жил только одним мгновением, то теперь он с головой окунулся в прошлое. Его видения были на редкость яркими, они текли величаво и плавно, как полноводная река. Особую прелесть им придавало то, что во сне он всегда бывал зрячим. Вскоре вся его жизнь превратилась в одно непрерывное сновидение. Барон словно бы оцепенел, он перестал принимать пищу и выходить во двор. Казалось, он как никогда приблизился к смертной черте. Но душа его бурлила и кипела. День за днем, час за часом, мгновенье за мгновенье он восстанавливал в памяти всю прожитую им жизнь, в обратном порядке, начиная с двенадцатилетнего возраста. Сначала, когда он вспоминал то, что было с ним до двенадцати лет, он наполнялся тихой радостью. Но затем его душа преисполнилась величайшей горечи. Он вспомнил, как после смерти матушки переехал в этот замок вместе со своим воспитателем. Он словно бы взглянул на себя со стороны - и ужаснулся. Он увидел, каким взбалмошным и своенравным юнцом он был. Бесчинства, которые он творил, не поддавались описанию. И самым мучительным было воспоминание об одном случае: однажды, проезжая через поля неподалеку от замка, он увидел босую деревенскую девушку и, поддавшись мгновенной похоти, овладел ею силой... Этот сон повторялся особенно часто, и всякий раз, когда это случалось, из груди барона вырывался тихий, глухой стон.
Челядь барона пребывала в унынии. Лекарь, в очередной раз осмотрев его, только развел руками и безнадежно покачал головой. Все же он велел старому слуге подыскать в близлежащей деревеньке добрую и порядочную девушку, которая бы ухаживала за беспомощным бароном. В тот же день слуга привел в замок крестьянскую девицу девятнадцати лет, и лекарь посвятил ее во все тонкости ухода за больным, лежащим в беспамятстве. Девушка оказалась понятливой и смышленой, она легко усвоила наставления лекаря о том, как следует кормить барона жиденькой кашицей, каким образом опорожнять его кишечник и мочевой пузырь, как ухаживать за его зубами и следить за чистотой его тела. Во время своей лекции лекарь то и дело засматривался в лицо девушки, мучительно пытаясь вспомнить, где же это он видел точно такие же глаза: пронзительно-голубые, как весенние лужи, отражающие чистое небо... Но так и не вспомнив, он поспешно закончил лекцию и спустился в пиршественный зал, где давно уже не звучали музыка и смех. Обсасывая куриное крылышко, он едва не подавился, внезапно осененный какою-то мыслью. Он вскочил, но тут же сел обратно. Глаза... ну конечно же! У этой деревенской девицы глаза самого барона!
