Я уже не просто падал. Некая незримая сила изменила траекторию моего полёта, и вот я уже двигался по касательной к выпуклой земной поверхности.
Прямо подо мной извивалась синяя лента реки. Вода в ней была такой прозрачной, что я мог различить каждый камень на дне, каждую песчинку. По реке, против течения, у самой поверхности шёл косяк рыб. Попеременно то одна, то другая из них выпрыгивала из воды и падала обратно, поднимая целый фонтан хрустальных брызг.
Дальше, на опушке леса, я увидел табун белоснежных лошадей, идущих к реке. На лбу каждой из них был небольшой серебристый рог. Самая крупная из них подняла голову и закричала. Её крик походил на звук трубы, торжественный и громкий.
Вдруг я обнаружил, что весь мир вокруг наполнился звуками. Оглушительно пели птицы в лесу, шумели волны и кроны деревьев. Меня переполняло волнение, радость и ещё множество чувств, доселе мною неизведанных.
И в каждом шорохе, в крике каждой птицы, в плеске воды, в каждом солнечном лучике, капле росы мне чувствовалась любовь. Я никак не мог поверить, что весь этот бескрайний мир, полный бескорыстной, вселенской любви, все эти ледяные высоты гор и огнедышащие недра, луга и леса, моря и пустыни, весь этот хрупкий шар, летящий в пустоте вокруг гигантского сгустка пламени — всё это подарок человеку. Не отдельно взятому представителю вида, чья жизнь зачастую коротка, бессмысленна и полна горя. Нет, весь мир дарован человеку как виду. Как единому существу, шаги которого — это смена поколений, а тело — вся мировая история.
И что же мы делаем с этим даром? На что мы тратим краткий миг обладания им?
Я понял, нет, скорее даже вспомнил, то, о чём вспоминает каждый перед тем, как обрести очередное рождение. Я всегда был бессмертен, и все, кого я знал, они тоже были бессмертны. Вообще, до сих пор в мире не было ещё ни одного существа, которое могло бы умереть. Ведь смерти нет, а завершение каждой жизни на деле оказывалось лишь ещё одним рождением. Можно зайти в любой дом, постучаться в любую дверь и просить там горчичное зерно — и оно обязательно будет лекарством. Бесчисленное число раз я вот так же нёсся над бескрайним, совершенным миром навстречу своему новому воплощению.
И вот я уже летел с огромной скоростью над изумрудно-зелёным лугом, почти касаясь травы. Прямо передо мной возник огромный цветок мака. Наверное, он казался таким большим из-за того, что я находился совсем близко к нему. И на стебле, у самого цветка — тугой, живой, пульсирующий клубок нитей. На огромной скорости я влетел в этот клубок.
