Поверить, что одного или двух Говорящих задрали дикие звери или убили новые захватчики, было возможно – поначалу во многих поселениях так и считали. Думали также, что духи обозлились на избранного и покинули его. Но сложно поверить, что таким образом пропало уже шесть, и это только из поселений, поддерживающих связь с Жестокими людьми и правителями дома из камней.
Пока Амадинллин вытирала и убирала оружие, недалеко началось копошение.
Молодой мужчина застонал – единственный, кто испугался, получив один удар копьем, и более не пытался вставать. Самый слабый оказался самым приспособленным к выживанию – к такому Мэнди не готовил никто. Это противоречило всей ее жизненной философии, нарушало все привычные устои и возмущало. Однако отрицать очевидное было глупо.
Вздохнув, женщина вернулась к раненому, достала веревки и начала его связывать.
– Я говорил, говорил, что Дикие земли не доведут ни до чего хорошего и мы пожалеем, что полезли сюда. Нам бы хватило того, что есть. – Многие с Других земель были до омерзения болтливы, когда боялись. Этот экземпляр и вовсе превышал все допустимые пределы. – Не надо! Не бей меня, прошу, я и без того истекаю кровью! – Слабый мужчина врал ей. Мэнди видела, что попала ему в ногу и с этой травмой он мог ходить. Он не умирал. – Ты… Это ты одна их всех? Как? Люди не должны быть такими и… Женщины не должны так поступать… Ты ведь женщина, верно? Или нет? О Первейшие, если все женщины здесь такие, как она, позволь мне умереть сейчас, пока еще свежи воспоминания о тех, кого я встречал. Не позвольте меня принести в жертву и живьем съесть!
Женщина презрительно скривила лицо.
В своем поселении она не считалась красавицей, однако никому не приходило в голову говорить ей что-то подобное в лицо. Да и слушать замечания от чужака воительница не желала.
Там, где она родилась, все знали, что у каждого своя роль, и Мэнди выпала доля бойца и защитника.
Говорящий-с-духами каждому помогал найти свой собственный путь, духи знали, что сказать блуждающим, и Амадинллин поведали ее предназначение.
В шесть лет рослой Мэнди, что пострадала от нападения черного острозуба, после чего потеряла привлекательность, свойственную маленьким пухлолицым детям, и ее матери сообщили, что девочке предначертано стать одной из лучших воителей их свободолюбивого народа – защищать и друзей, и тех, кого называют врагами, помочь им примириться, а после объединить и спасти еще очень многих. В то время Амадинллин не хотела брать в руки оружие – она, как и все ее подруги, веселилась, купалась, помогала старшим женщинам поселения и даже не думала, что шрамы на лице и теле останутся на всю жизнь.
