– Потому что я не люблю танцевать, а Фейг просила меня. Я боялся опозориться и влил в себя пару кубков для храбрости.
– Пару? Кубков? Может быть, будем честнее и начнем мерить хотя бы кувшинами?
– О, ты еще предложи измерять бочонками. Ты что, следил, сколько я пью? Это не твои припасы, а Вихта, имею право! Я ему свою дочь отдал.
– Да, верно, борешься за трезвый ум нового родственника. Помнится, когда ты приезжал ко мне, наш погреб пустел.
Мужчина охнул, когда Райан в отместку шлепнул по крупу лошадь Боуэна и она рванула вперед. Правитель хохотал, наблюдая, как советник распугивает воинов, что отправились с ними, и стайку птиц, что, казалось, бесстрашно сидели на нижних ветвях и наблюдали за процессией.
– Уже мужчина, а шутки как в детстве! – возмутился Боуэн, когда вновь поравнялся с правителем. – Я ведь и отомстить могу, Гроссмейстер танцев.
Это прозвище на свадьбе придумал Ласс, однако другу оно приглянулось.
Старший сын Мертора Фореста никогда не увлекался танцами, но в этот раз отошел от своих принципов. Он не видел себя со стороны, однако леди быстро отказывались составлять ему компанию, и Кейдс, когда он рассказал ей о своей обиде, смеялась. Леди Форест сказала, что ей очень жаль бедных женщин, коим выпала честь составить пару супругу, ведь даже она, урожденная Бладсворд, что с детских лет обучалась обращаться с оружием и избегать вражеских атак, не была в силах спастись от наступания на ноги.
– Это все ерунда, Боуэн, но ты посчитал, скольких детей приняли под свое крыло Вихт с Фейг? Считал? Я посчитал – одиннадцать. Одиннадцать, Боуэн! Когда же моя дочь успеет стольких родить?
– Сомневаюсь, что они в самом деле хотят одиннадцать детей, Райан. Они оба добры и заботливы, полагаю, они пожалели детей и потому взяли их к себе.
– А если они и впрямь решатся? Быть может, это знак, что отправили им Боги?
– О, прошу! Вы с Кейдс тоже соблюдали традиции наших земель. Если ты забыл, то я спешу напомнить – лорд Мертор в день вашей свадьбы предрек вам настолько большую орду отпрысков, что мне было жаль Кейдс.
У каждого древнего рода были свои, особые обычаи – и Форесты не были исключением.
Они не брали детей себе под опеку, вместо этого у старого дуба лорд-отец семейства дарил молодоженам животное, что ожидало пополнения. Эта была и первая ответственность, ведь забота полностью ложилась на новоиспеченных мужа и жену, и так называемое пророчество, ведь считалось, что от количества помета будет зависеть и количество детей у новой пары.
