Грегори поднял глаза на Шеппарда и изумился. Сгорбленный, вдруг странно постаревший, он стоял со стиснутыми зубами, словно испытывая страдание.
— Господин инспектор?.. — спросил он вполголоса с неожиданной робостью.
— Я предпочел бы не давать вам этого дела, но мне больше некому его поручить, — сухо отозвался Шеппард. Он положил руку на плечо Грегори. — Пожалуйста, поддерживайте со мной контакт. Я хотел бы вам помочь, хотя неизвестно, пригодится ли вам мой опыт.
Грегори подался назад, рука Шеппарда упала. Оба стояли теперь за пределами освещенного круга. Из темноты со стен на них взирали одновременно все лица. Грегори чувствовал себя более хмельным, нежели в любую другую минуту этого вечера.
— Признайтесь, — произнес он, — вы знаете больше, чем захотели мне сказать, не так ли? — Он немного задыхался, словно ворочал тяжести. Шеппард молчал.
— Вы… не можете или не хотите? — вопрошал Грегори. Он даже не удивился, откуда взялась у него такая смелость.
Шеппард отрицательно помотал головой, поглядывая на него с какой-то безмерной снисходительностью. А может, с иронией?
Грегори посмотрел на свои руки и увидел, что в левой он держит фотографии живых, а в правой — мертвых. И тот же непонятный импульс, который минуту назад толкнул его задать неожиданный вопрос, вдохновил его снова. Это было прямо как прикосновение невидимой руки.
— Какие из них… важнее? — едва слышно спросил он. Лишь в абсолютной тишине этой комнаты можно было его расслышать.
Шеппард молча взглянул на Грегори, пожал плечами и подошел к выключателю. Белый свет залил комнату, все сделалось привычным и естественным. Грегори медленно спрятал фотографии в карман.
Визит подходил к концу. И однако, хотя они говорили уже только о конкретных вещах: о количестве и размещении постов, об осмотре всех моргов, о мерах предосторожности в перечисленных Скиссом населенных пунктах, о полномочиях Грегори, между ними осталась тень чего-то недосказанного.
Иногда главный инспектор замолкал и выжидающе смотрел на Грегори, как бы прикидывая, не следует ли ему от этих деловых соображений вернуться к прежнему разговору. Однако он уже ничего не добавил.
Лестница от середины была погружена в абсолютную темноту. К выходу Грегори добрался ощупью. Неожиданно его окликнули.
— Желаю успеха! — громко напутствовал его главный инспектор.
Грегори хотел прикрыть за собой дверь, но ветер захлопнул ее со страшным грохотом. На улице царил пронизывающий холод. Усиливался мороз, сковывал лужи, подмерзающая грязь похрустывала под ногами, капли дождя на ветру превращались в пелену ледяных иголок. Они больно кололи лицо и с резким бумажным шелестом отскакивали от твердой ткани плаща.
