Тот не удостоил его ответом, только смотрел на рассерженного деймона грустными глазами.
Нет, не рассерженного – Эврибиад достаточно хорошо знал Аттика, как и все те, кого, благодаря их способностям, сочли пригодными для служения Отону. Автомат довольно долго руководил его обучением. И Эврибиад мог бы поклясться, что за этой злостью, приправленной иронией, на самом деле кроется беспокойство, а то и страх. За себя или за людопсов – этого Эврибиад не мог сказать. Аттик был сложной личностью – его одновременно любили за помощь и наставления, которых он не жалел, и боялись – ведь все знали и о роли, которую он играл при колоссе, и о его умении все видеть и слышать, и о его изворотливом, расчетливом характере.
Эврибиад потерял нить разговора, когда они прибыли к месту назначения. Новая станция – на сей раз пустая; коридор здесь стерег ремонтный эргат, в чьи обязанности охрана не входила. Последняя защитная дверь отворилась перед ними с тихим щелчком, и они оказались наверху лестницы, ведущей в огромный зал с широко открытыми дверями. Зал был уродливым, со стенами из скрепленного болтами металла, который выглядел холодно и враждебно. К царящему здесь хаосу прибавлялся адский рев двигателей садящихся шаттлов.
Как будто тут не хватало шума! Эврибиад никогда прежде не видел столько людопсов, собранных в одном месте, не слышал такого гула множества глоток, орущих вместе. Отражаясь от металлических стенок, он становился невыносимым. Неудивительно, что в таких условиях обстановка становилась все напряженнее. Людопсы беспорядочно сидели на земле, разделившись на маленькие группы по деревням или племенам, откуда были родом, – кто с пустыми руками, кто со скудным скарбом, который они сумели увезти. Тут и там молодые текхникокуоны, смирно усевшись в кружок и уложив вокруг свое оборудование, скучали, обменивались мрачными шутками и поедали свои запасы еды, не имея, кажется, более никакого занятия. Везде бегали щенки, крича и бешено виляя хвостами, и выпрашивали у взрослых еду. Бледные деймоны, ростом в два раза выше людопсов, передвигались от одной группки к другой, странно раскачиваясь на ходу на несоразмерно длинных ногах. Их было слишком мало, чтобы поддерживать порядок. И все-таки, сказал себе Эврибиад, здесь спокойнее, чем можно было ожидать, и когда Рутилий попросил объяснить конкретнее, отчего подняли тревогу и позвали их, оказалось, что в суматохе к открывающейся двери шаттла забыли подать трап. Кого-то вытолкнули, и он упал. К счастью, несчастный отделался сломанной лапой.
