Остальные предметы тоже не подрывали фантазию своей искусностью. Серьги-колечки, сапожки-платочки, всё хорошее, но ничего легендарного. Все предметы были выложены из инвентаря для того, чтобы каждый выбрал себе усиление сам. Лишь один экземпляр пока не находил свою хозяйку: стальные женские трусики.
«Пояс Платонической Подруги
Харизма +100 ед.
Удача +50 ед.
Возможно получение бонусов за добровольное ношение, превышающее две луны.
Невозможно снять в течение двух лун».
Дриада, во время разбора даров стоявшая в стороне, скромно спросила меня:
— Мой царь, позволишь, я возьму? — и потянулась тонкой изящной рукой к металлическому артефакту.
— Может, не надо? — с надеждой спросил я, разглядывая округлости Эны и истекая слюной.
Она очаровательно улыбнулась, чуть прикусив губку, и я сдался.
Прелестная дриада Эна под гнётом всеобщей нужды получить новые артефакты отправилась к корням Древа взращивать оставшиеся Семена Жизни. Элегантным движением перебросив в Хранилище заполученный стальной пояс, Эна убила во мне надежду посмотреть, как же она будет на себя эту жёсткую дрянь надевать. В глазах феек, прижавшихся к краю балкона, дрожали слёзы. Они, как я понял, пребывали в восхищении и ужасе от поступков своей королевы. Ну кто в здравом уме даст обет безбрачия? Только царица и только ради всеобщего блага.
Тем временем лишь нехебкау и лиска продолжали действовать. Шурнен, следуя указаниям Вальоры, раздувал правый фланг. Споровица, видимо, старалась действовать как можно осторожнее и сразу в центр стана Детей Смерти не пошла, а орудовала с краю. Её копии кружили меж перевёрнутых юрт, выискивая добычу. Но моё внимание было поглощено другим интересным событием. Пятак, который заняли красные мураши, начал подрастать в центре бугром, и вот-вот был готов взорваться. И наконец это случилось: из-под земли вылез огромный муравей с удлинённым брюшком, острыми жвалами и большими глазами. В довесок к размерам у насекомого имелись крылья. А эта хрень, оказывается, ещё и летать будет.
Он выкарабкался на поверхность, разрушая гнездо, в котором зародился. Я подлетел Меднокрылом рассмотреть юнита поближе. Как оказалось, вышел мегачленистоногий не один: на его лапках и брюшке кишели маленькие копии тех самых краснохитиновых убийц. Оглянулся на Киеренна — тот был бледен и боялся слово сказать, ведь именно его подопечные нарушили просьбу лисицы о бездействии.
Каждый из нас представлял последствия, и каждый из соратников замер, наблюдая, что же произойдёт дальше.
