Антея крепко держала правое запястье. Моя рука в её изящных ладошках казалась медвежьей лапой. Я ещё сомневался насчёт того, что с ней делать, но фейка, зажмурившись, и с блаженной полуулыбкой на устах уже всё решила. Широко расставив ножки, она покрепче перехватила мою руку и начала медленно водить пальцами по еле влажной киске. Я даже оскорбился немного: почему еле влажная? Только открыл рот, чтобы возмутиться, но Антея крепко прижала мой средний палец к клитору и начала им умеренно-ритмично доставлять себе удовольствие, ликвидируя безобразие. Остальные свободные пальцы тут же ощутили горячие соки. Получив первые яркие ощущения, она усилила накал, засунув в себя средний палец. Я не проявлял активности, не желая сделать рыжей бестии больно или неприятно. Но фейка сама, едва разработав киску одним пальцем, тут же воспользовалась вторым. Поняв, что у меня есть ещё дела помимо неё, Антея, сильнее разведя ноги, зафиксировала моё запястье и заскользила бедрами сама, громко вздыхая и периодически роняя брызги удовольствия на диван, пол и других девчонок.
Вторая из первых моих знакомых в этом мире преобразилась. Мелкая стерва-брюнетка Дафния скользила по колену сладким местом, с завидным постоянством уменьшая трение кожи. Казалось бы, простое действие, а так много впечатлений. Похоже, на неё повлиял совсем миниатюрный, еле заметный животик. Смотреть на фейку было одно удовольствие, в голову не приходили мелкие обиды, а если и пытались забежать, то вызывали лишь добрую усмешку.
— Родич… Ну как так-то? Мы там бьёмся во славу Первородного и Редаи, а ты? — От приятного времяпровождения отвлекла некстати появившаяся тентакля. Пет, принявший облик человека, скользил вверх по стене спиной, будто приклеенный.
Я, погружённый в сладкую негу, несильно раздосадовался появлению гриба.
— Вот так ты волю используешь? — вальяжно и нараспев начал я стращать питомца. — Мало того, что приходишь невовремя, так ещё поперёк совета старших прёшь? — вдруг Антея, крепко держась за мизинец и большой палец, ускорила темп, насаживаясь на орудия удовольствия со всей дури и брызгая нескончаемым потоком. — Двухсотый, так тот вообще стоял и трясся, уговаривая забрать феек, чтобы я с ними ночь провёл. Даже на возмущённое лицо Гая Рона не обратил внимания, а они здесь, под сенью Древа уже совсем как братья стали. Не нравится — иди и с Лешим поспорь. Или упростить тебе задачу, чтобы Двухсотый не испепелил за дерзость? Сам развоплощу.
