И узрел я мико с глазами на мокром месте.
Разумеется, я поспешил схватить девочку за плечи и участливо спросить:
– Хино? Хино-тяма? Что такое? Что-то случилось? – я злобно зыркнул в сторону остальных участниц торжества. – Так, паскуды, признавайтесь, кто обидел малышку?
Обиженная малышка решительно замотала головой.
– Нет! Никто меня не обидел! Хнык! Юки! Просто… просто… ты такая хорошая!
Я уже привычно утёр предплечьем кровяку и шмыгнул носом.
– Я знаю, Хино. Ради вас, девочки, ради светлого будущего я готова понести все тяготы и лишения. Тритесь о меня своими обнажёнными телами! Ради мира во всём мире!
– Всё шуткуешь, – сквозь слёзы улыбнулась мико. – Да, ты такая, Юки. Не бойся, тебе не придётся страдать в одиночестве. И отходняков у тебя не будет.
Наивное дитя обернулось в сторону молчаливо взирающих на весь этот цирк девах и заговорило с праведным огнём в голосе.
– Давайте, когда всё закончится, вместе съездим в лав-отель? Не дадим Юки завтра мучиться от штрафов?
Химура закатила глаза.
– О, святая простота!
Нене ничего не ответила. Лишь хрюкнула в ладошку.
А вот сеструха Мито весело рассмеялась. Она подошла к нам и уверенно обняла обеих одной рукой.
– Это настолько бредово! Я – “за”! Мне нужны будут завтра эти бонусы.
Она обернулась в сторону оставшихся двоих.
– Ну а вы? Присоединитесь к нашей богоугодной оргии? Химура? Ты обещала подчиниться любому приказу. Знаю, что приказа прямого не было, но у договора есть не только буква, но и дух.
– Ёкаи с вами, извращуги доморощенные, – махнула рукой мой куратор. – Я в деле.
Теперь все взгляды были устремлены в сторону Нене.
Та не растерялась. Упёрла руку в бок, посмотрела на нас ехидно, и ответила:
– У нас было две босодзоку, пять пар панцу, одна непорочная мико, одна представительница дисциплинарного комитета, два ящика тяжёлого алкоголя всех сортов и расцветок, а также горячие источники, большие буфера, четыре сотни просмотренных тайтлов хентая и книга чёрной магии. Не то, чтобы это был необходимый запас для открытия игрового секрета, но если начал творить дурь, то становится трудно остановиться. Единственное, что вызывало у нас опасение – это Юки. Ничто не бывает настолько ударенным на голову, безответственным и порочным, как коренастая большегрудая рыжая стервоза. Я знала, что рано или поздно она перейдёт любую грань.
Я полагаю, это значило “да”.
