Кровь из носа предательски капала на гладкую щёчку родительницы. Это несколько смазывало эффект. Как и, полагаю, выжигающий сетчатку глаза перегар, которым от меня разило.
– Я обеспечу вам обеим ту жизнь, которой вы обе достойны!
– Юки, ты пьяна! – возмутилась родительница.
– Это не важно! – начал-было я. – Это не отменят того факта, что я очень люблю тебя и Сакуру.
Точнее, я хотел сказать это. Но ровно в тот момент, когда я начал говорить эту красивую фразу, открылась дверь. Традиционно громко, стукнувшись о стенку. С ноги. И на пороге появилась сестрица, которая с ходу начала возмущаться.
– Я, между прочим, пытаюсь поспать!
Правда, она осеклась. И одновременно с ней осёкся и я. Аккурат после слов “люблю тебя”. Пару секунд мы смотрели друг на друга, а затем сестрица просто молча закрыла дверь. Видать, в очередной раз убедившись, что её брат – тот ещё мусор.
Я так и застыл. С глупым выражением лица и с кровякой из носу, исправно капающей на лицо моей виртуальной маман.
А за окном забрезжил рассвет.
А-а-а-а-а, как мне плохо!
Не в том смысле, что игруля вдруг решила охаметь и начать причинять физическую боль, хотя, надо сказать, что она очень пыталась. Буквально использовала весь доступный ей инструментарий, выданный геймдизайнерам, чтобы я сильней обстрадался.
На мне сейчас висело тако-о-о-о-ое количество дебафов, что дальше ехать некуда. Я просто открывал меню со статусом на страничке со штрафами и мобилочка на пару секунд подвисала, пытаясь подгрузить ве-е-е-есь список объектов, по которым я испытываю “любовные страдания”. А список был огромным. Чего уж говорить, если в него попала даже Сакура, которая и стояла-то на пороге моей комнаты всего-то несколько секунд? Мама! Рэн! Кентаро! Та мерзкая сестрёнка Рьюги! Стервозные гяру! Близняшки-лесбиянки Тогусы-сана! Сам Тогуса-сан! Даже грёбанный бармен, который настолько грёбанный бармен, что его игра даже имени не удостоила!
У меня осталась ровно одна единичка ХП! Единичка! Я рискую умереть просто ударившись мизинцем о тумбочку! И ясен-красен, не только я считал, что единичка – это очень мало, но и сама игра, потому и наказывала меня “предсмертным состоянием” со всеми причитающимися эффектами, вроде пьяной моторики, красной окантовкой поля зрения и приглушенных звуков.
И словно этого было мало, штрафы на скорость изучения скиллов… достигли цифры в минус сто процентов!
Минус сто процентов, Карл!
И вот, когда я размышлял над тем, не насвинячиться ли мне вновь алкашкой, чтобы хотя бы избавиться от “предсмертного опьянения”, замаксив виту, в комнату ворвалась Ленка.
