Я просто онемел, машинально взял увеличение, успел заметить знакомый знак на запястье!
Арбидо?!! Да быть такого не может!!!
Гоблин тоскливо заорал. Его зеленая шкура мгновенно покрылась багровыми волдырями, глаза вылезли из орбит, крик оборвался, распухший язык перекрыл дыхание, хиленькие ноги подкосились – несколько секунд он бился в конвульсиях, а затем исчез.
Респаун!
Даргианин отчаянно рванулся прочь. На этот раз ему удалось отбежать шагов на двадцать.
Респаун!
Во вспышке сияния появился гоблин. Я отчетливо видел его глаза, полные невыносимого страдания и безысходности. Он тут же упал, давясь хрипом, попытался ползти, но тщетно – тело покрылось кровоточащими язвами, плоть расползалась, мясо отделялось от костей…
Респаун!
Человек в оплавленной экипировке обладал незаурядной силой воли. Он не кричал, бежал, стиснув зубы, понимая, что обречен, но все равно стремился уйти из эпицентра, в тщетной надежде избежать очередного мучительного перерождения.
Я успел заметить тусклый маркер:
«Юрген. Человек. Технолог сорок третьего уровня».
Метаболический имплант у него наверняка мощный, но в отсутствии расходников он пережигает силы организма, – лицо у Юргена осунувшееся, худое, с резко обозначенными скулами и глубоко ввалившимися глазами.
На этот раз ему снова удалось скрыться, но, думаю, ненадолго. Понятия не имею, с какой периодичностью тут происходят выбросы, но все, кто оказался поблизости, обречены. Вечный респаун, – так, кажется, было написано на стене, при входе в этот зал?!
Меня обдало липким ледяным потом.
Вспышка!
«Арбидо. Разумный ксеноморф первого уровня»…
Теперь сомнений уже не осталось. Но как он оказался тут?!
Жуткий крик стынет в гулкой тишине огромного зала. Его глаза кровоточат. Шансов нет…
Между нами – незримая черта и полустертая надпись, обозначающая границу действия триггера, который автоматически переносит точку возрождения.
Между нами цинизм, надменность, ненависть, жадность…
Он меня подставил. Обобрал до нитки и кинул подыхать в точке «альтернативного старта».
Месть должна быть сладкой, но каждый нерв вновь пылает болью. Я вижу его агонию, на душе черно, меня начинает трясти. Чувство сострадания – неведомое ранее, острое, как бритва, вспарывает рассудок.
Респаун. Хрип.
Мои хиты уже просели до пятидесяти процентов.
Раньше я знал только два сильных чувства, две крайности, между которыми текла жизнь.
Азарт и Скука.
Но Призрачный Сервер грубо ломает сознание, рвет шаблоны. Долбанный реализм… – пальцы не слушаются, микроядерные батареи из неприкосновенного запаса никак не хотят защелкиваться в слотах.
